ОТЧЕТ С ИГРЫ – СУБЪЕКТИВНЫЙ И ПРИСТРАСТНЫЙ

Я всю жизнь играла в темном блоке. Так уж исторически сложилось. Начиная с самой первой Игры, я оказывалась либо среди «черных», либо мастером с рогами различной степени развесистости – от главного до посредника команды. Попытка хоть разок проявить себя в светлом блоке была предпринята в 2002-м году и благополучно провалилась: на Игру я в результате не поехала. Однако идея сыграть что-то дивное, светлое и пушистое осталась – и в конце концов я отправила заявку на «Песнь об освобождении». Синдэ Эстельвен, команда Нарготронд. Будем знакомы.

Поехали втроем – Марго, Моро и я. Мы с Марго – в Нарготронд, Моро в блок игротехов. Палатку поставили в жилом лагере, и, как выяснилось, с этим крупно лопухнулись: мы с Марго в игровую ночь остались мерзнуть в чистом поле, а Моро все равно в основном вел съемку в Нарготронде. Впрочем, я про эту холодную ночь еще расскажу.

Но сначала маленькое лирическое отступление о мастерах. Никто не будет спорить, что чем меньше Игра, тем меньше поводов для нервяка у мастера: большой Игрой трудно рулить, народу пропасть, и каждый ухитряется то правила обойти, то сюжет не туда завернуть, то с аборигенами подраться, то... словом, что тут перечислять, печальный опыт ХИшек всем знаком. С этой точки зрения Игра на семьдесят человек, да еще с жестким сюжетом, да еще с полным отсутствием боевки, - просто мечта. Да к тому же люди процентов на восемьдесят все знакомые и проверенные – казалось бы, сиди и радуйся. Вот только мастера все равно вибрировали с самого начала. А это вибрирование заразительно до крайности – поверьте мне, я знаю, что говорю, и прекрасно помню, как при мне мастера из моей же команды вдруг на ровном месте начинали вместо спокойной работы вкалывать на пределе сил и возможности. Искры летели, жаль только, попусту. В результате – мастер после Игры напоминает берсерка после боя. Разумеется, иногда бывают критические ситуации, когда такая самоотдача жизненно необходима, но, признаться, на маленькой мистериалке эти искрящиеся мастера выглядели для меня странновато. Потому что даже в первый день, когда возникла непредвиденная ситуация с милицией и Эйлиан вместо спокойного и неторопливого вхождения в образ вынуждена была бог знает сколько времени общать «серых братьев», Игра все-таки началась и даже постепенно въехала в запланированные временные рамки, несмотря на запоздалый старт. Кто мне скажет, что я либо ничего не понимаю в мастерах, либо злобно на них клевещу, пусть посмотрит еще раз на название отчета. Я честно призналась, что объективной быть не обещаю.

Далее. Парад все-таки стоило проводить на более просторном месте, чтобы команды не смешивались между собой (Эйлиан! У тебя отличный звонкий голос, я не верю, что тебя не было бы слышно на чуть большем пространстве!), а тут народ стоял в три-четыре ряда, задним (и задних) видно было плохо, что при представлении игроков на пользу не пошло. Мне, конечно, можно возразить, что на ХИшных парадах и в шесть рядов стоят, ну, так мы и не на ХИшке, господа. В результате – диалог:

- Ты Белега видела?

- Не видела. Я вообще только Берена видела, но с ним мы еще вчера познакомились. Берен высоченный, его отовсюду видно.

Поэтому информация, может быть, и хорошо звучала, но представление персонажей вышло скомканным. Это минус. Плюс – то, что не было на том параде никакой официозности, поговорили, даже посмеялись, получили нужную информацию и разошлись. Простенько и со вкусом; после нуднейших парадов на крупных Играх, где мастера заранее изо всех сил распушают хвосты, мол, смотрите, какие мы крутые, и стращают игроков карами небесными за нарушение правил, такая вот дельная и емкая беседа – бальзам на душу.

И вот тут-то нагрянули представители «Серой стихии Арды», менты в просторечии. Чего они хотели – это не ко мне, это к мастерам, но были они в этот момент на полигоне ну совершенно некстати. Игре бы начаться пора, а Финрод и Берен, впрочем, еще Эйлиан и Алекс, убеждают этих деятелей, какие мы все тут хорошие и для окружающего ландшафта безопасные. Посидели мы с Марго, посмотрели на это безобразие, взяли вещи и пошли в Нарготронд. Там, понятно, еще никто не играл, но уже пытались.

Чем меня Нарготронд поразил – это своей огромной территорией при небольшом количестве игроков. Да еще территория – отнюдь не редколесье с плотной опавшей хвоей под ногами, а заросшая травой по колено поляна. Жара, тени почти нет, сидеть можно только на траве или на пенке, костра нет, чая тоже. По поляне, мужественно пробивая тропы в траве, бродят эльфы. Наконец пришла Ристе, объявила, что Игра разрешена, только необходимое условие: никакой боевки и никакого алкоголя. Насчет боевки долго и громко возмущался один из наших эльфов, а насчет алкоголя – извините, ночи уже холодные и сырые, и ложка водки или коньяку в чашке горячего сладкого чая – способ не напиться, а согреться. Ладно. Побурчали и смирились. И начали играть.

Играть начали так: эльфы разом сделали постные лица и принялись рассуждать о высоком. Знаю, за эти слова меня будут долго пинать, но выглядело это именно таким образом. Некое оживление вносила только дочка ткачихи – создание столь юное, что ей интересны были сказки, а не беседы о Свете и Тьме. Единственный, кем я просто любовалась – Нолдо Каурэ, вернее, исполнительница этой роли, - несмотря на то, что я очень не люблю, когда мужские роли играют девушки, здесь я видела не девицу в воинском прикиде, а просто эльфа. Другое дело, что она и внешне подходила отлично: красивая без слащавости, высокая, стройная и крепкая – что ж, при таких ТТХ почему бы и не сыграть мужскую роль. По крайней мере, не Дюймовочка с косичками, пискляво заявляющая себя как «воина, равного тысяче» (с). Кстати, то же я могу сказать и про исполнительницу роли Келегорма; впрочем, Феанорычи – это отдельная тема, и я к ней еще вернусь.

А пока мы ждали государя Финрода (Эйлиан все еще не вернулась после общения с милицией) и пытались изображать мирную жизнь Нарготронда. Я наконец присоединилась к ткачихам в нашем павильончике (стоящем на самом краю поляны, добираться до него в узком платье и туфельках сквозь заросли травы было ой как муторно...), где уже сидели Силинэ с дочерью и Марго – по роли Мирэ. И вот тут начались мучительные попытки завести эльфийские беседы. Некая эльфийка, не знаю ее имени, зашедшая на огонек, рассказала историю, как познакомились ее родители (отец где-то замерзал, последним усилием постучался в чей-то двор, где и упал, а когда очнулся, увидел над собой лицо прелестной девушки и, натурально, влюбился на месте.) История была названа «поучительной» – в чем ее поучительность, выяснять я не рискнула, и так уже превысила лимит ехидных комментариев. Потом Мирэ, спасибо ей, поведала трогательную сказку об ученике Ауле, которой в порыве вдохновения изобрел «странный механизм с железной рамой, седлом и двумя колесами» – хоть повеселились. Но самая тоска наступила, когда дочка Силинэ куда-то убежала и Мирэ тоже пошла погуляти, потому что разговор как-то сам собой сполз на больную тему Света и Тьмы, я начала потихоньку хулиганить и рассказывать, что мне в плену у орков жилось неплохо; когда я заявила, что мне жаль убитых орков, было высказано предположение, что души моей коснулось таки Искажение; я поняла, что сейчас от подобной дивности вконец озверею и тоже слиняла.

Собственно, почему я это так подробно рассказываю. У меня сложилось впечатление, что предварительная работа в нашей команде была нулевой. Люди знакомились прямо на Игре, никаких внутренних завязок не было, почти никто про остальных персонажей ничего не знал – и вместо единого коллектива получилось несколько кучек игроков, которые слабо представляли себе, о чем друг с другом говорить и что делать. Бродили по огромной нашей поляне и откровенно убивали время до наступления прописанных в первоисточнике событий. Наиболее при делах оказались воины – они хоть в дозор по очереди ходили. Пришел Финрод, привел с собой танцовщицу, созвал всех любоваться на танец. Полюбовались, вяло похвалили, Ородрет выдал весьма патетическую речь о смысле танца, и опять разбрелись по кучкам. Я не хочу ни в коем случае сказать, что играли плохо – та же Силинэ честно изображала светлую-светлую эльфийку, для которой пожалеть убитых орков – суть Искажение, но, господи, как же это было скучно... Каждый играл для себя и в лучшем случае пары-тройки знакомых, а общей игры – не было.

Возможно, с Осеннего пира следовало начинать – в такой обстановке игроки быстрее бы познакомились, навели какие-то мостки между персонажами, потому что по отмашке мастера впрыгивать в изображение обыденной мирной жизни – занятие однозначно не лучшее. Почему на Играх так и любят всякие игровые свадьбы и прочие обряды – кроме антуражности, это еще и универсальный способ сплотить команду, из «стаи товарищей» создать коллектив. В общем, не было ни единого события, которое свело бы нас всех в одну кучу, кроме танцев Таллэ, но она станцевала, и что дальше? Если бы последовало предложение танцы продолжить, может, народ как-то бы и зашевелился, но магнитофон убрали, Финрод поблагодарил за внимание, и все пошло по-прежнему.

Собственно, об Осеннем пире. Признаться, я была в недоумении: мужчины в команде есть, причем не какие-нибудь «мальчики-в-‘дольчиках’», а вполне себе крепкие парни, и при этом ни дров, ни каких-никаких бревнышек для сидения, ни любой другой мебели. Да, деревья рубить запрещено, но только не говорите мне, что при таком количестве самого разнообразного сушняка на полигоне нельзя было состряпать что-то вроде стола. Эйлиан, это, между прочим, камешек в твой огород: все-таки Нарготронд был твоей командой, и я не думаю, что наши дивные эльфы бы перенапряглись, попроси ты их перед Игрой озаботиться минимальным удобством в лагере. У сыновей Феанора, кстати, почему-то бревна для сидения вокруг костра были, да и дрова экономить не приходилось. Результат: тряпка системы «скатерть» (настоящую скатерть искали, но так и не нашли, взяли остаток ткани, использовавшейся на обтяжку стен) прямо на сырой траве, одно-единственное бревно для высокородных, остальные на пенках. Ноги затекают моментом, посуда из-за плохо примятой травы стоит неровно, теснота страшная. Я оказалась затиснута между какой-то девой и Береном, о чем, впрочем, не жалела, потому что Берен абсолютно безо всякой высокопарности и в то же время не допуская ни слова из современного лексикона развлекал нас всякими историями. Например, технику изготовления коньяка объяснил, – а поскольку поблизости оказался и Каурэ, тоже излишней дивностью не страдавший, посидели очень славно. Хм, в тесноте, да не в обиде... Угощение, правда, смели с какой-то феерической скоростью, мне только один бутербродик и достался – но это я сама виновата, нечего было уши развешивать. Потом опять танец – один! – и конец пира. Ни менестрелей, ни хоть какого-то общего веселья. Вместо лютни – магнитофон. Н-да, типа праздник...

Тут наконец-то соорудили костры – хоть какой свет. Спасибо Моро, пришел снимать сцену совета и заодно дров наколол.

Собственно совет у меня оставил двойственное впечатление. Про Эйлиан ничего не скажу – Финрод был хорош и убедителен, Келегорм и Куруфин тоже играли вовсю – а вот, так сказать, массовка разделилась на тех, кто был в игре и тех, кто что-то там изображал. Одна девушка резко и горячо заспорила с Келегормом, но большинство просто довольно-таки фальшиво вздыхали и ахали, - ребята, простите меня, но именно так это и звучало. «Ах, он безумен!» – это про Берена. «Ах, Сильмарилл – Смертному!» Берен, между прочим, стоял среди нас – ни у кого даже мысли не возникло отойти от него подальше, хоть как-то обозначить свою неприязнь. Стояли на месте и бурчали ему в спину, что Сильмарилл Смертному – не дело, мол. А Берен молчал и только взгляды короткие на нас бросал – и, честное слово, я в этот момент поняла, почему все получится так, как захотел он. Потому что Смертный знает, чего он хочет. А эльфы только ныть и горазды.

В общем, я для какого-никакого оживляжа начала громко за Берена заступаться. Мол, это Тингол безумен, а не Берен, не того ругаете. Эльфы охотно согласились, что Тингол тоже не того. Короче, неприятный у меня осадок с того совета остался...

Ну, а потом отряд, как положено, ушел, а мы, как положено, начали изображать полную растерянность. Пришел Ородрет, заявил что-то вроде: «Нолдор, через несколько минут мне нужно будет сказать вам несколько слов». Через эти несколько минут опять: «Нолдор, слушайте меня...» Кто-то не выдержал: «А Синдар можно тоже послушать?»

Вообще Ородрет, уж простите, мне не понравился. Дело даже не в том, что правителем он оказался слабым, это-то как раз понятно; дело в том, что он говорил много, велеречиво и совершенно без толку. Даже четко сформулировать свои претензии к сыновьям Феанора не мог: у них всякий раз аргументация оказывалась на порядок лучше. В результате получилось нечто наподобие: фактов у меня никаких, аргументов тоже, но вы, ребята, что-то мне не нравитесь. Очень по-королевски.

А вот Феанорычи были замечательные, совершенно живые, и логика персонажей у них была простроена идеально. Что Крэйл, что девушка, игравшая Келегорма, - к сожалению, не знаю, как ее зовут, - не пошли по избитому пути – изобразить неких инфернальных персонажей без чести и совести. Признаться, я была приятно удивлена, когда в наш рукодельничий павильончик, где мы про орков разговаривали, вдруг прибежала дочка Силинэ и притащила с собой Келегорма – показывать рисунок, который она выткать собирается. И Келегорм, который вроде бы злобен и мрачен, искренне восхищался нарисованным корабликом...

Кстати, ночью, когда было сыро и здорово холодно, почему-то не Ородрету, а именно братцам пришло в голову, что команду нужно напоить горячим чаем. И позвали всех к своему костру, и Келегорм еще и настоящий кофе сварил, и сласти какие-то появились, и потом они оба бегали к воротам с котелком стражу угощать... в общем, мне как-то понятно стало, почему они в Нарготронде ухитрились такой вес приобрести. Не знаю, как по первоисточнику, а мы с Мирэ и вправду были им от души благодарны. Им, не Ородрету, который только периодически возникал из темноты, говорил что-то патетическое и снова исчезал.

Потом братья привели Лютиэнь, и я поняла, что от гостеприимного костерка пора убираться. Гнать меня никто не гнал, но по игре я слышать их разговор с Лютиэнь не могла, а потому побрела восвояси. Туда, где откровенно сонные эльфы сидели вокруг полумертвого костра и вяло пытались говорить на игровые темы. Костер я поправила, потому что мне дико хотелось спать, палатка осталась далеко, и была надежда прикорнуть у огонька, благо плащ теплый. Только я угнездилась, пришел Ородрет и заявил, что отряд угодил в полном составе в Тол-ин-Гаурхот, Тинвэлин начала причитать, кто-то еще вроде бы заплакал, но большинство не прореагировали никак. И, признаюсь, я была в их числе. Когда настолько хочется спать, тут уж не до высокой скорби. Из вежливости разговор с Ородретом поддерживали, но настроя не было уже никакого. Пришли братья, их пытались обвинять, они весело и с огоньком все обвинения громили, потом прибежала девушка с вестью о побеге Лютиэнь, братья ушли, Ородрет еще что-то поговорил и заявил, что удаляется в свои покои отдохнуть. Ну, мы с Мирэ собрали вещи и тоже удалились. Вообще-то на ночь был запланирован второй пир, но он почему-то не состоялся, и я до сих пор жалею, что под занавес не уволокла с собой пару яблок и бутерброд. Ладно, решили мы, ложиться спать натощак даже полезно.

Утром, признаться, мы все трое финал событий в Нарготронде проспали. Поэтому что там творилось – сказать не могу. Слышала только краем уха, что Келегорм и Куруфин остались недовольны Ородретом, который так и не сумел внятно объяснить причину их изгнания, но это уже слухи, пусть братцы об этом сами расскажут, если захотят. Была только хохма, что Феанорычи второй пир зажали, вот их и выгнали.

Последняя игровая сцена, на которой я присутствовала – уже в качестве фотографа – была в Чертогах Намо. Чертоги, прямо скажем, построили неубедительные, но Лютиэнь была настолько хороша, что ощущение скомканности важной сцены оказалось сведено к минимуму. Можно, конечно, было сделать лучше, можно было и Чертоги состряпать побольше, и Майяр пригнать штуки четыре, и прочего антуражу навести, но по крайней мере лажи не случилось, что уже плюс. Плохо только, что пока Намо с Лютиэнь общался, из мастерятника доносились жизнерадостные вопли отъезжающих эльфов, которые зашли попрощаться. Ладно, спишем на мелкий междусобойчик душ в соседнем помещении. А пела Лютиэнь изумительно, но больше всего меня порадовал Берен: стоит на коленях перед Владыкой Судеб и по сторонам поглядывает. Правильно, настоящий человек: Мандос, не Мандос, а осмотреться нужно, интересно же, никогда еще тут не был. Словом, на мой взгляд, сцена вполне удалась. Даже факелы раньше времени не погасли.

Ну, и на этом Игра для меня окончательно завершилась. Берен с Лютиэнь отправились в Дориат, а мы начали вещи собирать. Чаю вот еще в мастерятнике попили...

Собственно, что я могу сказать в заключение. У меня осталось стойкое ощущение, что Игра была по-настоящему интересной в основном для главных игроков. Финрод, Берен, Лютиэнь и иже с ними играли практически в режиме нон-стоп, для них «зависов» не было. А вот для простых игроков – были. Все-таки в команде, да еще сборной, несыгравшейся, должен быть кто-то, вокруг кого игроки объединятся. Не то чтобы массовик-затейник, но хотя бы выраженный лидер. У нас в Нарготронде такого не оказалось. Финрод ушел, а Ородрет... про Ородрета я уже говорила. Ей-богу, у Куруфина и Келегорма было куда больше шансов, просто времени не хватило и по сюжету не положено. Да еще вдобавок начало Игры смазанным оказалось. Может, проведи Эйлиан в команде больше времени, и играли бы с большим подъемом.

А в целом... Игры с жестким сюжетом предполагают полное отсутствие каких-либо неожиданностей; кому как, а мне это скучно. Надеялась на внутрикомандный отыгрыш, но и с ним обстояло туговато. Нет, я ничуть не жалею, что съездила на эту Игру, просто Событием она – не стала. Общее впечатление – очень ровное. Спасибо и на том; бывают Игры, от которых и вовсе только злость да разочарование остаются.

Мастеров все же хочется поблагодарить – несмотря ни на что, они все-таки долго и напряженно работали, чтобы сделать для нас эту Игру; откровенных провалов не было, а за некоторые невкусности я склонна больше винить обстоятельства. Свалившиеся вроде снега на голову менты – тоже обстоятельство. А так – полигон был неплохой, разве что с водой неважно, игроки по большей части подобраны разумно, игротехнический блок действовал четко, никто не покалечился и не передрался.

И отдельное спасибо – Эйлиан за ее Финрода, эльфу Каурэ, Келегорму и Куруфину, Берену и Лютиэнь, а также той спорщице на совете, показавшим действительно высокий класс игры.

Всем удачи. Пинать за злобность, соблюдая очередь.

Лайхэ.