Назгулу
— Стой! Кто здесь?
— Я здесь.
— Кто — я?
— Обернись — увидишь.
Он обернулся. Прислонившись к дереву, у него за спиной стояла женщина, да не просто женщина — эльф! Он так растерялся, что даже не сразу понял, что здесь что-то не так. Назгул видел только призраки, о живых существах ему говорили иные чувства. А это... призрак эльфа?
— Здорово, — неожиданно для себя сказал он.
— Мне тоже нравится, — она отлепилась от дерева и двинулась к нему. Нет, живые так не ходят; назгул еще хорошо помнил напряженную пластику плоти.
— Значит, ты назгул...
— А ты, значит, эльф?
— Бывший эльф.
— Подожди, что-то я не понимаю...
— Чего тут не понимать? Убили меня.
И тут назгул осознал, что происходит. Он, наводящий ужас полководец Саурона, стоит и мило беседует с эльфом, да еще убитым кем-то из их же войск! С другой стороны, на что еще сгодится убитый эльф? Ее же не убьешь еще раз.
Эти мысли отвлекли его от главной: с каких это пор убитые эльфы разгуливают по земле?
Назгул уже привык быть призраком. Ему это нравилось. Опостылевшие ощущения канули в прошлое, мир выглядел совсем по-другому, и он, назгул, был в этом мире вовсе не последним; да и необыкновенное единство девяти похожих душ доставляло странное удовольствие законченному индивидуалисту. Девять призраков, девять бывших людей, девять живых мертвецов. Только девять.
— Ага, убили, значит. И кто же это тебя так?
(Вот чушь-то!)
— Какие-то люди, из Харада, по-моему, на дороге.
— Ну и ну. Вас тут толпами валили. Что-то я не вижу толпы призраков убитых эльфов.
— А они все в Мандос ушли.
Вот тут назгул недоуменно уставился на эльфа.
— Они, значит, в Мандос ушли. А ты, значит, осталась. У тебя что... — мысль, пришедшая ему в голову, была донельзя нелепой, но сама ситуация явно характеризовалась тем же словом, — одно из Колец?
— Нет, — усмехнулась она, — этого у меня нет. Просто после смерти мы вольны не идти в Мандос, вот я и не пошла.
Назгул открыл рот.
— Ну чему ты удивляешься? Погибшие эльфы уходят в Мандос по своей воле. В отличие от людей.
— А ты, значит, не захотела?
— А что мне там делать?
Эта легкомысленная фраза окончательно разрушила стоявшее между ними напряжение, и они наконец поняли, что нравятся друг другу.
— Так как, говоришь, тебя звали?
— Эйлиан. А тебя?
— На нашем языке мое имя означало "Чужой".
— Странное значение для имени. Или это прозвище?
Он пожал плечами.
— Не все ли равно? В конце концов, это просто имя.
— Просто имя? Странно. Ну хорошо, просто имя. Чужой так Чужой. Назгул, полководец Саурона... А где сейчас твои войска?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Сейчас о них и без меня есть кому позаботиться. Должно быть, размещаются на отдых... Что с тобой?
— Ничего. — Она овладела собой. — Вспомнила... Эрегион. Как вы там тоже... на отдых размещались.
— Эрегион? Я там был. Правда, еще не назгулом. Это там тебя?..
— Ага, — она постаралась, чтобы это прозвучало беззаботно.
— Ты, что ли, была из этих, как бишь их... Камнеделов?
— Пришлая. Жила у них. Супруг мой из них.
— А где теперь твой супруг?
— Если ты там был — догадайся. — Чужой смутился. - Ни один из Гвайт-и-Мирдайн не уцелел. Все полегли там, кроме одного, который был взят живым... Мой супруг пал в бою на улицах Ост-ин-Эдиль. Не знаю, кто его убил... — она покосилась на назгула.
— А как же ты уцелела?
— Уцелела???
— Тебя же убили где-то на дороге...
— Ну да, в Ост-ин-Эдиль тогда меня не было.
— Откуда же ты знаешь, как он погиб?
— У нас, Эльдар, свои способы узнавать, что произошло с близкими.
— Понятно... — вздохнул назгул, осознав, что испытывает что-то вроде сочувствия. Он был воином и прекрасно понимал, что на войне как на войне. Эльфы были врагами, и он убивал их... но убитая эльфийская женщина не была его врагом. Потому что ее нельзя было убить... Или наоборот — ее нельзя было убить, потому что она не была его врагом?
Он окончательно запутался и решил переменить разговор.
— Ведь ты из Эльфов Света?
— Да. И что из этого?
— Из проклятой компании, значит, — он попытался ерничать. — Неплохо...
Он ощутил, что эльф смотрит прямо на него, и ему стало не по себе.
— Послушай, давай не будем о проклятиях, — сказала она.
— Хорошо, не будем... Подожди! — он поднял голову и прислушался. — Меня зовет Старший. Я должен ехать, сегодня совет.
— Счастливо, — сказала она.
Он кивнул и вскочил на коня. И лишь отъехав на порядочное расстояние, осознал, какое из вежливых прощаний она выбрала.
Чужой был рад вызову Ангмарца. Он хотел прервать этот разговор с эльфом, но боялся, что собеседница обидится.
* * *
— Ну, и уходила бы на Запад, в Линдон или Имладрис.
— Не так-то это просто.
— Тебя-то что держит?
— Я не хочу уходить отсюда.
— Не хочешь???
Эйлиан усмехнулась.
— Но там же Эльфы...
— Вот именно поэтому и не хочу.
Назгул усмехнулся и понимающе кивнул.
Ему тоже не радостно было встречаться с Людьми из своей страны. Слишком многое теперь стояло между ними. Он бы и рад вести себя так, будто они ему такие же чужие, как и все остальные. Но все равно...
Много их там было, в землях, затопленных Тьмой — тех, кто потерял свои корни, тех, у кого ничего, кроме настоящего, не осталось. И они строили в настоящем подобие жизни, более или менее похожее на настоящую жизнь.
Назгул Чужой прозябал в этом забытом краю по приказу Ангмарца, хранившего остатки Барад-Дура. Может, Ангмарец еще кое-что там хранил, но Чужой, если об этом и знал, предпочитал помалкивать. Саурона увезли с собой напыщенные нуменорцы, вообразившие, что им удалось пленить Черного Майа. В Барад-Дуре по этому поводу похихикали и разошлись по делам — долго веселиться было некогда. Наместником Саурона в его отсутствие стал, разумеется, Ангмарец, который лучше всех знал волю Саурона. Распоряжения Ангмарца выполнялись беспрекословно, а что по этому поводу думали другие, Ангмарца не волновало. Вот он и отослал Назгулов в разные районы на границах завоеванных земель — удерживать.
Чужому достались края к юго-западу от Мглистых гор, южнее Эрегиона. Здесь было спокойно — войска эльфов не могли пробиться на юг Эриадора, потому что в Эрегионе стоял гарнизон Третьего. Людей здесь было мало, и подчинить их ничего не стоило. Работа скучная и малопочетная.
То ли дело — Третий в Эрегионе или Кхамул в Дол- Гулдуре!
Встреча с призраком эльфийской женщины неожиданно оказалась приятным развлечением. Они подружились. Разговоры их были невеселы, но из того, что у них было, более всего похожи на жизнь. И им это нравилось — насколько им еще что-то могло нравиться.
* * *
— Значит, ты видишь.
— Да. А ты разве — нет?
— Не так. Я вижу призраки, духов, неживое. Я не вижу живую плоть. Правда, чую ее так, как никогда не чуял раньше. А ты ведь видишь живых?
— Не так, как раньше. Вижу, словно они вдали.
— Ну, так они и есть вдали. Ходят по земле, как...
* * *
— Мы с тобой очень похожи, — заметила Эйлиан. Чужой удивился. Она объяснила:
— Оба всю жизнь бегаем за чем-то высшим.
Чужой согласился.
— И оказываемся в луже, — добавила Эйлиан.
Чужой опять согласился.
* * *
— Значит, скоро уедешь?
— Да. Наконец-то в Мордоре есть что делать! Там, конечно, несладко, но зато больше не придется торчать в этой дыре.
Эйлиан улыбнулась. Слова Назгула означали, что Саурон вернулся в Мордор.
— Я рада за тебя.
— Я за себя тоже рад.
— Нуменор пал?
— А куда он денется.
— Удачи, брат.
Назгул покосился на нее, но ничего не сказал.
Чужого ожидал высокий пост в Мордоре, благоволение Саурона и долгая нежизнь в Средиземье. Эйлиан же ждала ее дорога. И столетия спустя, в Валиноре, лишь самым близким говорила она:
— У меня два брата. Один — родной, другой — названый...