Golden Dragon

* * *

Глава 1

Богиня из машины

Иллидан слабел.

Он знал, что продержится еще минуты три, а потом рухнет от потери крови. Но он был Иллиданом, а это означало, что шансы у него имелись: пятеро ша' тарских наемников, прорвавшихся на вершину Черного Храма, тоже еле держались на ногах. Иллидан, конечно, не подавал виду, что зрение уже начинает ему отказывать — мышцы, слух и рефлексы ему еще хорошо служили. Он чувствовал боль от ран, но первым посмеялся бы над тем, кто придал бы этому какое-то значение. Еще немного, и он справится с этой пятеркой, а там хоть трава не расти... он выживет, даже если некому будет ему помочь.

Сосредоточиться на заклинании оказалось настолько трудно, что Иллидан пропустил два лишних удара. Тем не менее он справился. Противники замерли, заключенные в светло-фиолетовые силовые шары. Конечно, заклинание продлится всего несколько секунд, но ему их хватит, чтобы разделаться с наемниками А'дала.

— И это все, на что вы способны? Слабовато что-то, — насмешливо бросил он, не для того, чтобы позлить или подразнить врагов, а просто чтобы сбросить клокотавшую в нем ярость.

— Может, они и слабы, но я куда сильнее, — неожиданно прозвучал совсем рядом хорошо знакомый голос. Иллидана захлестнула волна такого ужаса, что оружие чуть не выпало из рук.

— Мэйв??? — выдохнул он. На языке вертелось "откуда ты здесь взялась", но Иллидан не стал задавать этого дурацкого вопроса. Малфуриону же понятно, что двуличный Акама, снюхавшись с Ша'тар, выпустил узницу и тайком провел ее в храм, дабы вывести на сцену в самый ответственный момент. Измочаленный эльфодемон мог справиться с пятеркой полумертвых наемников, но живая и здоровая Мэйв была ему не по силам.

Иллидан справился с собой. Он умрет через несколько секунд, но с клинками в руках. Пусть забирают с трупа.

Мэйв произнесла еще несколько напыщенных фраз — за это время как раз успели отмереть заколдованные наемники — и кинулась в атаку. Иллидан встретил ее боевые полумесяцы клинками Аззинота...

...и в этот момент раздался свист летящего кинжала.

Мэйв, конечно, была командиром Бдящих, но ее подвело именно то, что она перебдела. Сосредоточившись на цели и смысле всей своей жизни (если единственный смысл жизни — мучить кого-то, то зачем вообще нужна такая жизнь?), она не сразу услышала резкий звук за спиной и не успела увернуться. Эльфийка чуть-чуть повернула голову, вздрогнула, выпрямилась и упала ничком. Под лопаткой у нее торчала костяная рукоять.

— Мутанта вязать, этих добить!

На площадку ворвалась какая-то группа. Бежавшая впереди черноволосая девушка-человек в кожаной одежде сразу же направилась к трупу Мэйв (что там труп, сомнений не оставалось) и выдернула кинжал. Еще бы, остатками сознания подумал Иллидан, клиночек-то зачарованные доспехи пробивает. Эльфодемон попытался понять, относится ли он к "этим", но новоприбывшие очень грамотно разбежались по целям, и спустя несколько секунд с ша'тарскими наемниками было покончено, а Акама превратился в очень крепко и тщательно спеленутый веревочный кокон.

Зрение окончательно отказало Иллидану, и ноги у него подкосились.

Рядом послышался стремительный рывок, и эльфодемон почувствовал, как его подхватили маленькие жесткие руки. Не удержали, конечно — попробуй удержи падающую махину в полтора центнера весом — но по крайней мере головой он не ударился.

— Марвин! Марвин, где тебя бесы носят???

— Здесь, госпожа, здесь! — Частый топоток и странный голос, явно мужской, но очень высокий.

— Помочь можешь?

— Думаю, да. Дайте-ка гляну... — Опять шаги, легкое прикосновение к руке. — Да, кое- что могу.

— Так делай это кое-что, Ониксия тебя побери!

— Конечно, госпожа, одну секунду. — Прозвучала непонятная музыкальная фраза (ну или подразумевавшаяся как музыкальная), и Иллидан почувствовал, что ему стало немного теплее. А ему холодно? Да, жутко холодно, почти как в хиджальских подземельях в разгар зимы. Почему он этого до сих пор не заметил?

— Серьезные ранения, кровотечение, шок, — объявил странный эскулап свой вердикт. — Кровь я остановил, но больше ничего не могу сделать. При хорошем уходе он и так выживет.

— Не "он", а лорд Иллидан, — поправила девушка. Зрение у Иллидана немного прояснилось, и он увидел, что она сидит на полу рядом с ним. — Какой уход нужен? Мы можем это обеспечить?

— Как при любом шоке от кровопотери — постельный режим, тепло, свежий воздух. Много питья и хорошее питание. Мясо с кровью, гречка, гранатовый сок...

— Да, вот гранатового сока на этом обломке мироздания наверняка просто завались! — фыркнула девушка. Ее спутники, похоже, закончили обшаривать трупы шаттратских наемников и сгрудились в сторонке, ожидая указаний. Там были люди, гоблины, пара дворфов... Целитель оказался кругленьким низкорослым существом, определить расу которого эльфодемон с ходу не смог.

— Кто вы такие? — спросил Иллидан. Вопрос получился тихим, но вполне отчетливым.

— Ванесса ван Клиф. Руководитель бандитской организации "Братство справедливости", — отрапортовала девушка. — Прибыла к вам с группой представителей организации, чтобы предложить свои услуги в качестве спецслужбы, телохранителей или разведки. Также имею небольшой штат инженеров, в частности, специалистов по осадной технике и кораблестроению.

Иллидан невольно рассмеялся. Смех, правда, вышел слабым и несколько нервным.

— Звучит прекрасно, но я, к сожалению, сейчас не в состоянии нанимать кого-либо. Так что рекомендую вам поискать другого работодателя.

— Я понимаю, — вздохнула Ванесса, сразу растеряв свой официальный тон. — Но, лорд Иллидан... — голос прозвучал неожиданно жалобно, и эльфодемон вдруг понял, что эта грозная атаманша непозволительно, непростительно молода. — Нам просто некуда больше идти!

* * *

После подавления восстания Братства в Западном Крае и разгрома Мертвых Копей Ванесса ван Клиф собрала остатки подчиненных и стала думать, как жить дальше. Перспективы выглядели нерадужно — база в Луноречье потеряна, большая часть Братства убита, четверо наиболее компетентных офицеров погибли, давая Ванессе возможность бежать. Их главная надежда — дредноут — потеряна, войска Штормграда висят на хвосте. Правда, было еще логово в Тераморе, но именно что логово, пригодное только на то, чтобы залечь там ненадолго. Да и как добраться до того Терамора? Вариан Ринн наверняка приказал по всем Восточным Королевствам развесить объявления о награде за ее голову. От Братства осталось всего человек пятьдесят, правда, большинство из них были компетентными инженерами, мастерами или агентами. Тем не менее продолжать деятельность в таких условиях было невозможно. Следовало найти возможность зализать раны, собрать силы и придумать новый способ выполнить завет отца.

Для этого прежде всего нужно было избавиться от преследователей. Не помешала бы и защита, по крайней мере до тех пор, пока Братство не восстановит собственные силы. Получалось, что нужно было искать какого-то покровителя, на землях которого можно было бы укрыться. Понятно, что в Альянсе ловить нечего — все пятеро альянсовских правителей-нелюдей верны Штормграду. Податься в Орду? Это была бы отличная гадость Вариану Ринну, но Ванесса прекрасно понимала, что и это ей не удастся. Она человек, и среди ее подчиненных немало людей. Ни Гаррош, ни Вол'Джин, ни тем более Лор'Темар разговаривать с ней не станут. На тауренов тоже вряд ли стоило надеяться. Разве что гоблины или Отрекшиеся могли бы заинтересоваться, но Ванесса категорически не собиралась идти в подчинение ни к первым, ни, тем более, ко вторым.

Казалось, что деваться некуда, но один гном-инженер подсказал неожиданный вариант: Запределье. Конечно, вездесущий Альянс сунул нос и туда, но правили там все-таки какие-то местные силы. К тому же Темный портал находился недалеко от Западного Края, и пробраться туда, не попавшись на глаза королевским войскам, оказалось нетрудно. Поначалу Ванесса пришла в ужас, увидев алую пустыню набитого демонами Полуострова Адского Пламени, но автор идеи где-то отыскал проводника, оказавшегося дренеем-мутантом. Бывший паладин охотно предоставил бланковку материка, отметил на ней самые важные точки и кратко описал природные условия различных районов и расстановку сил. Осознав, что за вон теми горами находятся вполне приличные территории и даже крупный город, девушка успокоилась и вскоре осела со своими людьми в Шаттрате. Затеряться среди беженцев, наводнивших Нижний город, труда не составило, и Ванесса приказала своим агентам как можно быстрее собрать сведения о характере деятельности местных правителей.

Получив информацию, руководительница Братства поняла, что прибыла в правильное место. Конечно, правительство Шаттрата было настолько светлым и законопослушным, точнее законопроизводящим, что Ванессу чуть не скрутило. Но она быстро поняла, что правящая Шаттратом наарская клика на самом деле боится высунуть нос за пределы городских стен. За этими пределами имелась куча мелких фракций и царьков, заключавшая эфемерные союзы и ведшая такие же эфемерные войны. Но у всего этого бардака был правитель, не одержимый идеалами света и высшей истины и успешно вытеснявший из Запределья укоренившиеся там силы Пылающего Легиона.

Правителя звали Иллидан Ярость Бури.

Эдвин ван Клиф в свое время постарался дать дочери наилучшее возможное образование, приставляя к ней в качестве учителей наиболее знающих из своих подчиненных. Так что об истории Азерота Ванесса понятие имела, и кто такой Иллидан и чем славен, в общем, знала. А учитывая подробности его биографии и тот факт, что, несмотря на успешное противостояние Легиону, Иллидан был в Запределье весьма непопулярен, девушка предположила, что он будет не против заполучить полсотни умелых агентов, способных и работать с осадной техникой, и добывать информацию, и втихаря перерезать глотки.

Местные информаторы объяснили Ванессе, что источником непопулярности Иллидана является не кто иной, как правитель Шаттрата А'дал. Многие годы наару не мог не только ничего противопоставить Легиону, но и навести какой-то порядок на материке. Имея в своем распоряжении единственный в Запределье укрепленный город, А'дал был уверен, что его доминирующей позиции ничто не угрожает, но вдруг появился Иллидан и весьма быстро и квалифицированно начал подгребать материк под себя. А'дал понял, что если так пойдет дальше, ему придется приносить Иллидану вассальную клятву (или обречь Шаттрат на вымирание от голода). Ни то, ни другое наару не устраивало, и он принялся вести тайную, но широкомасштабную кампанию против соперника, вовсю используя забредших в эти края азеротцев. Иллидан, только успевший закрепиться в Черном Храме, оказался в положении войны на два фронта — и против Легиона, и против наару. Положение эльфодемона усложнялось еще и тем, что его ближайший союзник, принц эльфов Кель'тас, предал сюзерена и переметнулся на сторону Пылающего Легиона. Тем не менее Иллидан держался и продолжал расширять свое влияние на материке.

Определенно, это был именно такой покровитель, какого искала Ванесса.

Взяв с собой полтора десятка людей в качестве свиты, девушка отправилась в Черный Храм. Но по прибытии туда она обнаружила наглухо запертые ворота, перед которыми шла драка. Влезать в драку Ванесса не собиралась. У нее имелась информация о проломе в канализации, который интендант храма все не удосуживался заделать. Конечно, входить в твердыню Иллидана через канализацию девушка не собиралась и припасла информацию просто на всякий случай. Сколько раз уже информация, припасенная на всякий случай, выручала ее — не подвела и на этот раз. Ванесса со своими людьми проскользнула в канализацию... и обнаружила, что она тут, мягко говоря, не первая.

Судя по валявшимся повсюду трупам, здесь прошел немаленький диверсионный отряд, а судя по лужам еще не застывшей крови, прошел он тут недавно. Иллидари оказали отчаянное сопротивление, и среди трупов явно населявших подземный этаж храма наг валялось немало шаттратских наемников. Живых не наблюдалось.

Ванесса похолодела: если агенты наару успели добраться до цели, то деваться ей больше просто некуда. Она со всех ног рванула по кровавому следу, через канализацию и плац в сам храм. Там ее попытались остановить какие-то Сломленные, бормотавшие что-то про своего мессию Акаму, но свита Ванессы быстро отшвырнула мутантов и прорвалась к вершине храма.

То, что Ванесса там увидела, ей не понравилось. Кто здесь Иллидан, она поняла сразу, и поняла, что если не принять очень быстрых мер, она точно лишится работодателя. В рукопашном бою Ванесса была не сильна, но метать ножи она умела мастерски. Верный клинок вошел под лопатку эльфийке, замахнувшейся какими-то железяками на истекающего кровью Иллидана (как он вообще еще на ногах стоит?), и контроль над ситуацией перешел к бандитке.

Глава 2

Верность

Иллидан попытался сглотнуть и обнаружил, что горло дерет от жажды.

— У вас есть что-нибудь попить?

— Да... то есть нет. — Ванесса привычно протянула руку к поясу и вспомнила, что фляга пуста. Долина Призрачной Луны была очень сухой, и пить по дороге хотелось сильно. Ванесса рассчитывала наполнить флягу в Храме — если там живет куча народу, должен же там быть колодец или скважина. — Кстати, Марвин, у тебя целительных зелий нет, что ли?

— Нет, госпожа, — развел руками маленький эскулап. — Но вот они, — он указал на мертвых наемников, — наверняка принесли с собой.

— И верно! — Ванесса вскочила. — Несите сюда все бутылки, фляги и пузырьки, которые нашли у этих! — велела она своим.

Среди сданного обнаружилась вполне приличная фляга с водой, еще одна с каким-то дворфийским пойлом и несколько разнокалиберных бутылок с напитком маны. Ванесса схватила первую флягу, понюхала содержимое, чтобы убедиться, что вода чистая и хорошая, и поспешила напоить Иллидана.

Ему стало немного легче. Что там говорил этот целитель? Нужно много питья? Похоже, он прав.

— Кстати, если вас еще интересуют целительные зелья, то три больших бутылки находятся в мешке у человека в синем плаще, — сообщил Иллидан.

— А??? — Ванесса от неожиданности целую секунду соображала. Потом ткнула в указанного: — Выверните его мешок наизнанку, только аккуратно.

— Вильсхейм, ты придурок, — сообщила девушка, вытаскивая из сложенной к ее ногам кучи барахла три бутылки с жидкостью характерного красного цвета. — Ты хороший инженер, и я понимаю, что каждый блюдет свои интересы, но неужели та горстка монет, которую ты выручил бы за эти бутылки на рынке Нижнего города, стоила твоей жизни?

Ответить Вильсхейм не успел. Труп с перерезанным горлом оттащили в сторону, приземлившийся после неожиданного прыжка дворф вытер окровавленный кинжал и поклонился Ванессе.

— Извините, лорд Иллидан, — вздохнула атаманша, откупоривая одну из бутылок и отчаянно досадуя, что Вильсхейм, не знавший об особенностях зрения Иллидана, так опозорил ее перед эльфодемоном. Хорошо хоть Андран сразу сообразил, как исправить невыгодное впечатление.

— Все в порядке, — улыбнулся Иллидан, который после первой бутылки обнаружил, что может улыбаться. — Если бы вы представились паладинским орденом, я бы удивился. Но так как вы честно сказали мне, что вы бандиты, то ничего особенного. Главное, что вы умеете управляться с этим... контингентом.

После третьей бутылки жажда отступила, зрение прояснилось окончательно, боль от ран немного утихла.

— Вот что, — сказал Иллидан и попытался сесть, опираясь на локоть. Ванесса его поддержала. — Я готов взять вас на службу прямо сейчас... но несколько по другому профилю. По крайней мере, пока, — добавил он, оглядывая залитую кровью площадку.

— Я понимаю, — кивнула девушка. — Нужно очень многое сделать, а больше некому.

— Совершенно верно.

— Лорд Иллидан, давайте мои люди отнесут вас в постель? Где ваши комнаты?

— Нет, — покачал головой Иллидан. Ванесса завороженно уставилась на его рога. — В постели я немедленно отключусь, и скорее всего, надолго. Эту роскошь я себе сейчас позволить не могу. Времени нет.

Он устало провел рукой по лбу.

— Когда А'дал узнает, что его ударный отряд не вернулся, он пришлет сюда другой. Судя вон по тому дренею, это были "альдоры", — указал он на один из трупов. — Значит, следующими будут "провидцы". Ша'тар пользуются враждой этих групп и устраивают между ними соревнования за право насолить мне. Отсюда следует, что отряд "провидцев" наверняка уже готов и помчится сюда, как только А'дал узнает о провале предыдущей миссии. Надеюсь, не надо объяснять, что из этого получится?

— Не надо. Но как он об этом узнает? Хотя если к назначенному сроку никто из отряда не вернется...

— Вот именно. Поэтому надо сделать так, чтобы кто-нибудь вернулся.

— Что?

Иллидан вздохнул.

— Когда вы проходили через Чертог Власти... ну, большой зал, в который выходит лестница с площадки, — указал он в направлении лестницы, по которой пришли Ванесса и ее люди. — Вы там видели тела четырех эльфов? Жрицы, волшебника, воителя-латника и вашего коллеги?

— Лорд Иллидан... — Ванесса отвернулась.

— Да говорите уже. Я вам не дарнасская барышня.

— Там были... останки эльфов, — девушка сглотнула. — Но... они были настолько иссечены, что мы на бегу не смогли разглядеть, сколько их было и кто. Буквально на куски.

Эльфодемон кивнул. Он не сомневался, что Совет Иллидари будет сражаться за него до последнего... почти не сомневался. Когда-то он был так же уверен в Кель'тасе, но после его предательства червячок сомнения все-таки жил в его душе. Оказалось, напрасно.

Он посмотрел на мертвых наемников. Дреней, дворф, человек и две женщины — ночная эльфийка и дренейка. Очень удачно.

— Велите вашим людям принести мне их оружие.

— Вы слышали приказ лорда Иллидана? Выполняйте!

Оружие убитых, конечно, бандиты уже забрали, но желающих возражать не нашлось. Так... Иллидан помнил, что дреней был паладином, вот его молот. Дворф — бандитом с двумя кинжалами. Это подойдет. Человек был мечником, эльфийка — жрицей-элунисткой (эльфодемон подавил вздох), а дренейка — магом. Не идеально, но неплохо.

Вообще-то для ритуала, который когда-то разработал Гул'дан, требовалось свежевырванное сердце — по одному на каждого. Но Иллидан, заполучив память орка-чернокнижника, не похоронил важные сведения в глубинах собственного мозга, а немало с ними поработал. Над ритуалом Гул'дана он думал особенно много и плодотворно, чему способствовало то, что у него в Храме присутствовал собственной персоной первый удачный результат этого самого ритуала. Иллидан быстро убедился, что ритуал, видимо, разрабатывался в спешке и не был оптимизирован — в том смысле, что Гул'дан буквально стрелял из пушки по воробьям. После доведения процедуры до ума оказалось, что вполне достаточно окунуть оружие в свежую кровь, если имеется источник магической энергии. А он у Иллидана был.

Эльфодемон провел левой рукой над правой — от локтя до ладони. На ладони возникла и уплотнилась переливающаяся красно-фиолетовая сфера. Что до крови, то ее тут было полно. Прямо на полу, на котором он сидел.

— Помогите мне, — попросил он Ванессу. — Берите оружие, которое я назову, и окунайте в кровь. Вот в эту лужу.

— Но это же... ваша кровь.

— Разумеется. Сначала молот. Поднимете?

— С трудом, — вздохнула девушка, но молот подняла. Окунуть его в кровь в полном смысле слова не удалось — лужа все-таки была не очень глубокой, а молот немаленьким — но она полностью покрыла кровью его поверхность.

— Держите молот на уровне груди... вот так.

Из мерцающей сферы на ладони Иллидана вырвался луч зеленой энергии и уперся в молот. Кровь, покрывавшая оружие, как будто обрела собственную жизнь, мерцая и переливаясь волнами багрового света.

— А теперь вложите молот в руки этому дренею. Так, чтобы луч не прерывался.

— Но это же некромантия! — дошло до девушки.

— Конечно. Ну?

Не то чтобы Ванесса ван Клиф была сторонницей Света, но от некромантии она инстинктивно шарахалась. Тем не менее выбора не было: назвался груздем, полезай в кузов. Сама пришла и предложила свои услуги. Знала ведь, к кому идет. Иллидан никогда не отличался щепетильностью в выборе средств.

— Лорд Иллидан, а может, сначала убрать отсюда этого мутанта?

Эльфодемон посмотрел туда, куда указала кивком Ванесса, и с наслаждением увидел выпученные глаза Акамы.

— Мысль хорошая, но пусть смотрит. — Иллидан не мог отказать себе в удовольствии заставить Акаму полюбоваться некромантским ритуалом. В любом случае двуличный пеплоуст уже никогда не сможет настучать А'далу.

Девушка опустила оружие на грудь мертвеца и согнула его еще не застывшие руки так, чтобы ладони легли на рукоять. Иллидан по-прежнему светил на молот зеленым лучом из сферы.

Дреней открыл глаза.

— Вставай, Гатиос, нет времени прохлаждаться, — сказал Иллидан. Дреней резко сел, ошарашенно глядя на Иллидана и на молот у себя в руках.

— Лорд Иллидан... я... — Анимированный вскочил и упал перед эльфодемоном на колени. — Простите меня, лорд! Я не сумел их остановить!

— Прекрати. Я же сказал, нет времени. Реверансы потом. Походи, привыкни к телу. Скольких ты убил?

— Восьмерых, кажется. Я не считал. Они Маланду... на куски разрезали живьем.

— Сейчас и ее вернем. И не вини себя ни в чем, Гатиос — вы все выполнили свой долг, и я благодарен вам. К сожалению, наградой за хорошо выполненную работу служит следующая. Так что отдыхать в послежизни я вам не дам.

— Я рад служить вам, лорд! — Гатиос невольно улыбнулся.

Таким же образом Иллидан и Ванесса подняли Вераса Темную Тень в теле дворфа, Пустоманта Зеревора — в теле человека, а Маланду — в теле ночной эльфийки. Пустомант посетовал, что тело воина не слишком приспособлено для тонких магических пассов, на что Верас посоветовал ему радоваться, что тот, по крайней мере, нормального роста. Впрочем, сам Верас не огорчался, привыкший к самым неожиданным поворотам событий. Маланда посмотрела на мужчин сверху вниз и фыркнула: "Слушаться, мальчики!"

Воскрешенный Совет Иллидари выстроился перед господином, ожидая приказаний.

— Погодите, — сказал Иллидан, — у нас тут есть еще одно тело.

"И еще на один ритуал меня хватит."

Покрытый кровью посох лег в руки дренейки. Девушка открыла глаза, села и спросила, мешая дренейский акцент с другим, от которого Ванессу бросило в дрожь:

— Иллидан... чшшшшто ты ссссделал?

— Здравствуй, Вайш.

* * *

— Ваша задача — вернуться в Шаттрат, — объяснял Иллидан задачу пяти анимированным агентам. — А'далу не показывайтесь, Ишане тоже — расколют. Найдите в Нижнем Городе кого-нибудь из анахоретов. Сообщите, что Иллидан Ярость Бури убит, но из отряда в живых остались только вы. Вайш, ты молчи — по твоему акценту любой анахорет поймет, что ты отнюдь не дренейка.

— Я похошшша на ттуру? — фыркнула бывшая фрейлина Азшары.

— Только издали и сзади. В доказательство своих слов можете продемонстрировать мою печать, — Иллидан снял с пальца перстень-печатку и вручил Гатиосу. — Подозреваю, что моих перехваченных приказов у них достаточно, чтобы они убедились в ее подлинности.

— Этого недоссстаточно, — заявила Вайш.

— То есть? Я думаю, всем в Запределье известно, что тот, кто возьмет в руки печать Иллидана, лишится рук — если только Иллидан жив.

— Да, но для тебя сссамого эта печшшать не озсссначает роффно ничшшего. Ты легко можешшь отдать ее ссссам — как, сссобственно, только чшшшто и сссделал. Чшштобы убедить Шшша'тар, нам нужшшно нечшшто, чшшто тебе дейссствительно дорого.

— Вайш...

— Только тогда пофферят, чшшто ты убит.

— Ты права. — Иллидан резко, коротко вздохнул и вытащил из-за наруча нечто, сначала показавшееся Ванессе изящным украшением в форме цветка. Только приглядевшись получше, девушка поняла, что это на самом деле настоящий цветок, сохранявшийся свежим, вероятно, с помощью какого-то колдовства. Эльфодемон протянул цветок Вайш, а она передала Гатиосу.

— Да, но все-таки как мы объясним, почему не хотим предстать перед А'далом? — вмешался Верас. — Получить заслуженную награду, исцелиться и все такое...

— Придумайте что-нибудь, — махнул рукой Иллидан.

— Я уже придумал, — сказал Зеревор. — Я наложу на нас иллюзию — красный цвет кожи, некоторая узловатость ее текстуры. Мы скажем, что подверглись влиянию скверны, потому что в Черном Храме ее концентрация неимоверна, не желаем невольно заразить кого-либо другого и намерены провести оставшуюся жизнь в отшельничестве. Насколько я знаю, "чистые" дренеи настолько боятся скверны, что они это проглотят. Гатиос, а из тебя я вообще изображу Сломленного.

— Отличная идея, — одобрил Иллидан. — В сочетании с... цветком это должно сработать.

— Нам повезло, что это альдоры, — заметила Маланда. — Ворен'таль бы вряд ли на такое повелся.

— Согласен, — кивнул эльфодемон. — Могу дать вам час на отдых и подготовку, потом отправляйтесь. Память с тел все считали, как кого зовут, знаете?

— Конечно.

Группа неупокоенных посланников отправилась вниз по лестнице.

— Терон Кровожад убит, — мрачно сказал Иллидан Ванессе. — Но теперь на его место встали пятеро.

Глава 3

Гекатомба

Ванесса поднималась на вершину храма в сопровождении нескольких своих соплеменниц, эльфиек и сайядок, тащивших подушки и одеяла.

Иллидан поручил ей и ее спутникам обыскать здание и постараться найти выживших. Нужны были все руки, какие только найдутся, а также кто-то, кто хорошо знал храм и его окрестности. Сам эльфодемон остался на открытой всем ветрам каменной площадке наедине со связанным Акамой. Ванесса попыталась оставить с ним хотя бы Марвина, но Иллидан сказал, что они могут найти раненых, которым потребуется помощь целителя.

Кое-кого им действительно удалось обнаружить. Несколько эльфов с ранами разной степени тяжести, найденные без сознания среди трупов на центральной аллее, были приведены в чувство и отправлены в крыло храма, которое не без иронии характеризовалось как "приют земных наслаждений". Насчет наслаждений все оставалось крайне туманно, но там имелись комнаты с кроватями, так что Марвин прямо на ходу превратил один из уголков этого приюта в импровизированный госпиталь. Услышав разговоры о раненых и слова "лорд Иллидан велел", откуда-то из укромных местечек выбрались примерно полтора десятка сотрудниц приюта, благоразумно спрятавшихся там от шаттратских наемников. Перепуганные девушки не знали, что хуже — жаждущие крови налетчики, смерть от голода или разгневанный их трусостью повелитель, но в конце концов решили, что последнее все-таки предпочтительнее. Ванесса их успокоила, сказав, что от женщин, не знающих, с какой стороны у клинка рукоять, никто защиты храма и не ждал. Не то чтобы она была абсолютно уверена, что Иллидан думает так же, но надеялась, что пятнадцать пар рабочих рук он все-таки оценит.

Марвин немедленно привлек пятерых девиц к работе в качестве санитарок, и они шустро забегали по залитым кровью храмовым коридорам.

В первую очередь раненым требовалась вода. Ванессе и ее людям она тоже требовалась — их уже начинала одолевать жажда. Девицы объяснили, что в соседних горах находится артезианская скважина, от которой в здание проведен водопровод, и показали, где брать воду. Бандиты с облегчением напились и наполнили свои фляги. Ванесса также запасла флягу воды для Иллидана.

В центральном зале нижнего этажа, который когда-то, вероятно, использовался для каких-то масштабных ритуалов, все еще слонялись Сломленные-пеплоусты. Они окружили Ванессу и начали на довольно повышенных тонах выяснять, что сделал тиран Запределья с их драгоценным мессией. Девушка прищурилась и объявила, что предводитель пеплоустов, известный как Акама, нарушил вассальную присягу, что всегда и всюду карается смертью, но лорд Иллидан в великой своей милости всего лишь взял Акаму в плен, и его благополучие напрямую зависит от благоразумия его подчиненных. Мутанты сдулись и залопотали о своей готовности сделать все, дабы жизни великого Акамы ничто не угрожало. Ванесса с чувством мрачного удовлетворения велела им взять ведра и тряпки и заняться генеральной уборкой. Она бы предпочла заставить их отмывать Храм языками, но это было бы неэффективно.

Под присмотром двоих ванессиных спутников, проворного Андрана и громилы Питера, пеплоусты вытащили из кладовки инвентарь и приступили к делу.

После этого Ванесса решила отправить своих людей обыскивать плац и канализацию, а самой вернуться к эльфодемону, проверить, как он там, и доложить о первичных результатах осмотра. Одна из сайядок, узнав, что раненый лорд находится на верхней площадке храма и не желает ложиться в постель, пока не будет сделано все первоочередное, выдала крайне дельное предложение — взять в Приюте Земных Наслаждений подушки и одеяла, чтобы хотя бы устроить Иллидана поудобнее. Девицы схватили целый ворох тряпок и помчались наверх следом за Ванессой.

На площадке ничего не изменилось. Только Иллидан устало опустился обратно на камни, полусвернув крылья и закрыв лицо рукой. Услышав шаги и голоса, он попытался приподняться, но подбежавшие девицы тут же подсунули ему под голову и спину подушки. Ванесса предложила ему воды, и это обрадовало эльфодемона куда больше, чем принесенные тряпки. Лежать на жестком он в тюрьме привык, а вот пить опять хотелось отчаянно.

Выслушав отчет Ванессы и сообщение о том, что она чуть было не заставила пеплоустов вылизывать залитый кровью пол, Иллидан невольно улыбнулся. Он бы предпочел, чтобы акамовцы тихо испарились из храма, но по очевидным причинам отпускать их было нельзя. К тому же отмывать храм действительно было надо, а пеплоусты для этого подходили как нельзя лучше — все равно ничего более ответственного Иллидан бы им не доверил, а на девушек из борделя и без уборки ложилась огромная нагрузка. Ванесса сумела быстро сориентироваться в ситуации и идеально распорядиться ресурсами. Похоже, подумал эльфодемон, она действительно грамотный лидер.

Он спросил у двух пришедших с Ванессой сайядок, могут ли они быстро — одно крыло здесь, другое там — долететь до ближайшего аванпоста. Демоницы подтвердили, что расположение аванпоста знают и добраться туда вполне в состоянии. Иллидан отправил одну из эльфиек к себе в кабинет за пером и бумагой. Ванесса задумчиво посмотрела на него и послала еще троих — эльфийку и двух людей — за водой, стаканами и бинтами.

— А бинты-то зачем? — не понял Иллидан.

— Затем, что у вас раны могут открыться. Марвин — хороший целитель, но не слишком искусный жрец.

Вернулась эльфийка с письменными принадлежностями. Иллидан быстро написал что-то на листе бумаги, размашисто расписался и вручил бумажку сайядке Лисандре — той, которая додумалась до доставки тряпок — с приказанием передать приказ командиру аванпоста Артеназу и поступить в его распоряжение в качестве связных. Потом на всякий случай написал копию и вручил второй посланнице. Демоницы поклонились, взлетели и исчезли на северо-западе.

— Теперь нам остается только ждать. Я приказал Артеназу собрать по цепочке в Храме гарнизоны всех аванпостов. Это, конечно, ослабит наши рубежи в Долине, но что с них сейчас толку. Оборона храма важнее всего.

— Я понимаю. Лорд Иллидан... нужно что-то сделать с убитыми.

— Совершенно верно. Мне нужны гарнизоны аванпостов в том числе и для этого. Я хочу достойно проводить тех, кто погиб, сражаясь за меня.

— Но как?

— Сложим погребальный костер на плацу. Ваш Марвин сможет провести прощальный ритуал?

— Да, ему приходилось.

— Вот и прекрасно. Больше нет воды?

— Есть. — Ванесса отдала Иллидану собственную фляжку. Все равно ему нужнее, и к тому же воду сейчас принесут. Он жадно выпил, вернул фляжку обратно и откинулся на подушки.

— А есть вы не хотите? — Ванесса вдруг почувствовала, что не прочь перекусить. Может, Иллидану тоже надо?

— Не хочу, но мысль хорошая. Со всем этим я совершенно не подумал, что вы с дороги и наверняка голодны.

Ванесса грустно усмехнулась:

— Во-первых, вам и так было о чем подумать, а во-вторых, мы привыкли голодать. Но еда бы не помешала.

На площадке появились девицы с двумя большими глиняными кувшинами и с большой сумкой. При виде кувшинов Ванесса вздохнула облегченно — теперь Иллидан сможет пить, сколько захочет. Эльфийка вытащила из сумки стаканы, бинты, два целительных зелья и свертки, на которые Ванесса заинтересованно повела носом.

— Молодец! — сказала она девице, раскладывавшей на куске ткани ветчину, хлеб, сыр и помидоры. Та смутилась и принялась резать ветчину, а Ванесса подумала, что к девчонке надо присмотреться — если они сумеют справиться, им понадобятся все доступные ресурсы, а эльфийка сообразительна и по-деловому инициативна. Возможно, она стоит большего, нежели прохлаждаться в борделе.

— Напоите Акаму, пока не сдох, — приказал Иллидан.

— Да, лорд. — Ванесса как раз нацелилась на бутерброд с ветчиной, но эльфодемон был прав: если Акама умрет, они не смогут держать пеплоустов под контролем. А ей очень не хотелось устраивать в храме вторую резню за сутки. И кто будет мыть полы?

— Да поешьте вы, пусть кто-нибудь из девушек его напоит.

— Нет уж, — фыркнула Ванесса. Она не доверяла предводителю пеплоустов и не хотела доверять его неопытным девчонкам.

— Будьте вы прокляты! — сказал дреней, когда Ванесса освободила его от кляпа. Ее изумило, что он произнес это без пафоса, но с глубокой и искренней ненавистью.

— Дрожу и падаю, — ответила она, поднося к губам Сломленного стакан с водой. — Пей давай. Лорд Иллидан хочет сохранить тебе жизнь.

Акама, похоже, собирался развить свою мысль, но сообразил, что если он умрет от жажды, то ругаться уже не получится, и передумал. Споив дренею стакан воды, Ванесса опять завязала ему рот и почувствовала адское желание вымыть руки. Да уж, поить Иллидана было неизмеримо приятнее.

На площадке появились люди Ванессы, увидели мини-дастархан и сразу же направились к нему. Ванесса в темпе назначила эльфийку-с-едой Эниару ответственной за кормежку и послала за новой партией продуктов. Эльфийка смущенно сообщила, что если нужна горячая еда, то она знает, где, что и как, и готова с двумя помощницами заняться готовкой. Ванесса отправила с ней четверых — двоих на готовку и двоих на доставку. Эниара, осознав, что из бордельной подстилки вдруг превратилась в шеф-повара, со всех ног погнала свою команду на кухню.

Парни сообщили, набив рот бутербродами и помидорами, что они нашли десятка два тяжелораненых орков и десяток демонов. До госпиталя дотащить удалось не всех, но Марвину и санитаркам и так вздохнуть было некогда.

В это время в небе появились огромные крылатые тени, и на площадку спланировали несколько демонов. Ванесса невольно поежилась. Одно дело — Иллидан, который не совсем демон, к тому же раненый, или безобидные сайядки. А живые и здоровые, она бы даже сказала — здоровенные, рогато-крылатые существа ее изрядно... настораживали. Как Иллидан ухитряется держать их в подчинении? Вероятно, магией.

Самый крупный из новоприбывших, гигант примерно пятнадцати футов росту, почему-то поразительно похожий на дренея, увидел Иллидана и рванулся к нему:

— Лорд Иллидан! Что произошло?

— Я очень рад тебя видеть, Артеназ. — Это была не фигура речи, Ванесса видела, что с появлением эредарского офицера у Иллидана гора свалилась с плеч. Артеназ это тоже понял и поклонился повелителю. — Произошли здесь, как легко догадаться, ша'тарские фанатики. Я не знаю, где А'дал нашел такое количество так хорошо подготовленных бойцов и как ухитрился настолько качественно промыть им мозги, но результат налицо: реки крови, кучи трупов и полное отсутствие какой-либо охраны. Поэтому займись организацией стражи.

— Слушаюсь, лорд. — Голос у эредара был низкий, раскатистый. — А что это за люди? Почему они здесь?

— О, эти люди прибыли удивительно вовремя. Разреши тебе представить: принцесса бандитов Ванесса ван Клиф, убийца Мэйв и новый комендант Храма.

Брови эредара взлетели на недосягаемую высоту:

— Эта дев...ушка убила Мэйв???

— Да, и кстати, мне уже надоело любоваться ее трупом. Мертвая она ненамного обаятельнее живой.

Ванесса подумала, что если Иллидану так не нравилось соседство Мэйв, он мог бы велеть ее людям выкинуть ее с площадки. Но что-то в голосе эльфодемона заставило девушку предположить, что он домариновал здесь эту тетку с какой-то целью.

По знаку Артеназа один из прибывших с ним демонов-солдат поднял Мэйв, словно крохотную куклу.

— Куда ее?

— Вниз, на плац. Артеназ, в первую очередь организуй вынос тел из храма. Сложите их на плацу — наших в центре, на почетном месте, шаттратских наемников в сторонке и Мэйв туда же. Попрощаемся как должно, у нас даже жрец есть.

— Жрец? А где леди Маланда?

— На спецзадании. Кстати, сюда вернутся... по крайней мере, я надеюсь, что вернутся пятеро шаттратцев: дреней, дворф, человек, ночная эльфийка и дренейка. Так вот, не верь глазам своим — они не то, чем кажутся.

— Вы завербовали пятерых агентов А'дала, лорд??? — судя по голосу эредара, он считал это абсолютно невозможным.

— Не совсем. Скорее это маскировка наших под не наших. Надо же мне было дать тебе возможность организовать охрану храма до того, как сюда свалится следующий отряд фанатиков!

Судя по физиономии Артеназа, он мало что понял, но и не особо пытался.

— И последнее задание на сегодня — возьмите под стражу вон его, — Иллидан кивнул на Акаму. — Найдите для него уютную комнатку с решетками на окнах и охраняйте понадежнее.

Эредар, прищурившись, посмотрел на Акаму:

— Я правильно понял, что шатраттских наемников сюда привела именно эта тварь?

— Да. И когда у меня будет время, я намерен выяснить, ради чего.

За последующие два часа прибыли крылатые демоны еще с нескольких аванпостов. Прибывшие тут же поступали в распоряжение Артеназа, который в первую очередь поставил дозоры на воротах и у того пролома в канализации, через который пробрались налетчики и отряд Ванессы. Выяснилось, что Иллидан про этот пролом просто-напросто не знал — иначе он заставил бы своего интенданта лично его цементировать. Но интендант погиб в Святилище Теней, так что претензии предъявлять было некому. Для Акамы нашли неплохой — кроме шуток — казематик в бывшем секторе Терона Кровожада, поместили дренея туда и даже развязали. Не то чтобы кого-то беспокоило его самочувствие, но нужно было сохранить ему жизнь до того, как у лорда дойдут до него руки. А учитывая обстоятельства, все понимали, что ждать этого придется долго.

Демоны бегали по коридорам и по цепочке передавали друг другу мертвецов. В Храме было сухо, но не жарко, так что дышать еще вполне было можно, но если не принять экстренных мер, вонь от такой массы трупов быстро станет невыносимой.

В разгар этой деятельности неожиданно появился отряд орков из крепости Драконьей Пасти. Артеназ удивленно спросил, какого наару они тут делают, когда им просто передали информацию о разгроме Черного Храма и велели быть наготове. На что орочий командир Охттор ответил, что они и так всегда наготове, но комендант крепости счел необходимым отправить отряд в метрополию — мало ли какая помощь может понадобиться лорду Иллидану в такой ситуации, когда в Храме каждая пара рук на счету. Артеназ кивнул и тут же привлек орков к переноске тел.

На кухне Эниара и ее команда, не покладая рук, готовили обеды из того, что нашли в кладовых. Парни Ванессы, как самые некрупные и проворные из присутствующих мужчин, разносили кастрюли по коридорам, чтобы работники могли быстро поесть прямо на месте (мрачная обстановка никому не отшибла аппетита). Охттор, обнаружив перед собой миску с горячей мясной похлебкой, провозгласил, что на поварихе, сумевшей в таких обстоятельствах соорудить это чудо, он сию минуту готов жениться. Когда ему объяснили, кто, собственно, повариха, произошел небольшой конфуз. Орк как-то не ожидал, что кухней в Черном Храме заправляет эльфийка, да еще и бывшая девочка по вызову.

Общими усилиями демонов, орков и бандитов Ванессы все тела в небольшой срок были вынесены из здания и аккуратно сложены на костры. Артеназ обозрел результат и полетел докладывать Иллидану о готовности.

Иллидан, похоже, устал от боли, слабости и необходимости соображать. Убедившись, что сиюминутные дела находятся в надежных руках Артеназа, он немного расслабился и молча лежал, закрыв лицо рукой. Ванесса сидела рядом с ним, держа наготове воду и лекарства, и думала, когда же это наконец кончится. Увидев эредара, она прижала палец к губам:

— Тсс! Он, кажется, заснул.

— Нет. — Эльфодемон опустил руку. — Все готово?

— Да, лорд. Прикажете начать службу?

— Без меня? Нет, конечно. — Иллидан с усилием сел. — Ядрена пустота... Артеназ, пришли мне, что ли, пару своих демонов, пусть помогут мне спуститься.

— Не беспокойтесь, лорд Иллидан, я сам вам помогу. — Эльфодемон попытался встать, но огромный эредар просто поднял его на руки. Ванесса с облегчением вскочила, схватила фляги и лекарства и помчалась на плац.

Там уже собрались все, кто был в храме, кроме Акамы, дозорных и пациентов из госпиталя. Даже пеплоусты выскользнули из здания, отложив ведра и тряпки, и их никто не прогнал. В конце концов, среди мертвецов были и их соплеменники.

Тела защитников храма сложили на нескольких кострах в центре плаца. Только сейчас Ванесса поняла, как же их было много. Демоны, орки, эльфы, наги... Огромные воины и изящные волшебники, широкоплечие мужчины и хрупкие женщины, крылато-рогатые и обыкновенные — всех объединила смерть, принятая во имя господина.

Налетчики лежали на двух кострах у стены. Ванесса присмотрелась к ним, пытаясь понять, ради чего они-то пошли на гибель. Среди наемников были в основном представители рас Альянса — люди, дренеи, дворфы, ночные эльфы — но было и несколько орков и даже пара тауренов. Что предложил им А'дал — деньги, власть, почет? Или самую эфемерную и в то же время самую желанную на свете награду — сознание выполненного долга? Но какого долга, перед кем? Перед Светом? Что же это за Свет такой, что потребовал этой гекатомбы?..

У центрального костра стоял Марвин. Ему никто не говорил, что от него ждут заупокойного обряда — он понял это сам. Может быть, бывший храмовый служитель, изгнанный из ордена за воровство из ризницы, и был исключительно неважным жрецом, но других здесь не было.

Ванесса протолкалась через собравшихся поближе к Марвину. Перед Артеназом, несшим на руках Иллидана, все расступились сами. Эредар подошел к расстеленным на земле одеялам и опустил на них эльфодемона.

Иллидан покачал головой:

— Артеназ, дай мне руку.

Офицер, не понимая, протянул господину руку. Тот вцепился в нее и поднялся на ноги.

— Лорд Иллидан! Вам нельзя вставать! — завопил Марвин. Эльфодемон так посмотрел на жреца, что тот чуть язык себе не откусил.

Иллидан медленно, явно через силу, шагнул к груде тел. Словно слепой, протянул руку вперед и коснулся чьего-то лица. Потом другого, третьего... всех, до кого мог дотянуться.

Ванесса не знала, что он себе думал, но поняла, что ему теперь жить с этим. С сознанием, что за него отдали жизни. Много жизней. А Иллидан не А'дал, которому лишь бы, как говорят дренеи, "отпрафить туши к сфету", и неважно, какой ценой. Бандитка понимала, что с ним сейчас творится — совсем недавно она пережила подобное, когда Терзающий Рев и Пирожок буквально силой вытолкали их с Марвином из Мертвых Копей, и она, убегая через потайной выход, слышала, как адмирал проревел вызов приближающемуся штормградскому отряду.

Эльфодемон отошел обратно к собравшимся.

— Жрец, начинай.

Марвин сглотнул. В наступившей тишине прозвучал его резкий, высокий голос:

— Оттого, что погибший выполнил свой долг, смерть не становится легче принять. Каждый живущий сам выбирает свой путь. И в жизни, и после смерти. Служить достойному господину — достойная судьба. Я не знаю имен, но это неважно. Они сделали свой выбор и умерли за него. Они могут гордиться собой, и те, кому они дороги, могут гордиться ими. Пусть легкой будет дорога их душ. Пусть обретут они покой. Пусть те, кто их знал, будут помнить о них и о том, что они были верны своему господину и своему слову.

Марвин вопросительно посмотрел на Иллидана. Тот кивнул — одобрительно и благодарно. Артеназ подал знак, и демоны подожгли костры.

Ванесса, Иллидан, Марвин и Артеназ стояли там, где жар чувствовался, но не обжигал. Бандитка смотрела на ревущее пламя (костры сложили правильно, и огонь быстро охватил тела) и вспоминала тот день пять лет назад, когда Марвин, Хеликс, Глубток и Терзающий Рев в дальнем углу Мертвых Копей хоронили ее отца. Тогда Марвин тоже читал погребальный обряд.

Краем глаза Ванесса заметила что-то ярко-красное. Переведя взгляд, она увидела, что Иллидан сжал кулак с такой силой, что когти впились в ладонь. На секунду ей захотелось расправить сжатые пальцы, но она сразу же поняла, что это плохая идея. Раз он так сделал, значит, ему это нужно. Она просто молча положила ладонь на окровавленную руку. Какая холодная...

А в следующую секунду девушка поняла, что с кожи Иллидана пропали даже следы лилового оттенка. Она была совершенно серой.

— Лорд Иллидан! Хватит! — заорала Ванесса, забыв про субординацию. — Немедленно в постель!

Неизвестно, чего она ожидала в ответ, но эльфодемон только тихо ответил:

— Да...

И стек на землю.

Марвин немедленно ткнул пальцем в ближайших двух демонов поменьше, жестом приказав следовать за собой.

— Одного не понимаю, — пробормотал он, глядя, как Артеназ поднимает Иллидана на руки.

— Чего?

— За что его Предателем-то прозвали?

Ванесса в ответ выдала несколько слов, которым мамы дочек в приличных семьях не учат.

Глава 4

Подсмотренная откровенность

Когда упрямого лорда водворили-таки в постель, в Черном Храме вроде бы все притихло. Шуршали тряпками по камням пеплоусты, домывая окровавленные полы. На кухне команда Эниары инспектировала припасы и готовила еду. В госпитале санитарки ухаживали за ранеными. Марвин организовал дежурство сиделок в покоях Иллидана и носился между этими покоями и госпиталем, но, встретив по дороге Ванессу, заверил ее, что у него все под контролем. В Святилище Теней, на верхней площадке храма и у ворот стояли демонические дозоры, а орки разыскали кладовку с инструментом и теперь чинили все, что чинилось. Артеназ, сделав смотр прибывшим демонам, решил, что оптимальным образом организовать защиту храма с таким количеством бойцов можно, выделив гарнизоны на два ближайших аванпоста, и теперь перетасовывал личный состав.

Вроде бы все занимались своими делами, и Ванесса решила, что можно отдохнуть. В Долине день от ночи отличался мало, но бандитка чувствовала себя так, как будто наступал вечер после очень длинного и трудного дня. Когда она шла к Иллидану, она рассчитывала совсем не на такую работу, но за неимением гербовой бумаги пришлось писать на какой была. В принципе, ничего нового для себя Ванесса не делала, но все-таки вот так, с бухты-барахты, оказаться кем-то вроде коменданта огромной крепости, да еще и в таких тяжелых условиях — это ее вымотало. И все, чего ей хотелось — разместить своих людей, найти себе небольшую комнатку и лечь спать. Да, сначала желательно вымыться, а то у нее было ощущение, что вся ее одежда и волосы пропитались запахом крови.

Но оказалось, что все не так просто. Сначала к ней пришла Эниара и сказала, что с таким количеством народу, как сейчас в Храме, ей нужно больше помощников и больше припасов. С помощниками Ванесса проблему решила быстро: усилила команду поварих остававшимися в резерве девушками, а в качестве подсобных рабочих распорядилась прислать нескольких освободившихся от уборки пеплоустов, строго-настрого наказав Эниаре мутантов к готовке не подпускать — кто знает, какой "верноподданнический" бред им может в голову стукнуть. Если они своего нарушившего присягу лидера мессией считают, то у них точно все понятия мутировали.

А вот с припасами было сложнее. Конечно, определенное представление о подсчете запасов, закупке продуктов и подобных вещах Ванесса получила на ферме Сальденов, но маленькая ферма не шла ни в какое сравнение ни с Мертвыми Копями, ни тем более с Черным Храмом. В Мертвых Копях всем этим занимался Пирожок, повар-мурлок, в качестве последнего акта верности изобразивший капитана дредноута. А самое сложное — Ванесса не имела никакого представления о том, что где в Запределье водится и у кого что покупается. А ведь от бесперебойного доступа к еде в храме зависело очень многое. Масса мужчин, которые в голодном состоянии будут хуже работать, и раненым нужно хорошее питание... что там говорил Марвин про гранатовый сок?

Похоже, нужно было посоветоваться с кем-то из местных, кто хорошо знал континент. Почесав в затылке, Ванесса решила попробовать поговорить с ранеными в госпитале — вдруг кто-то из них уже пришел в себя и скажет что-то дельное. Идея себя оправдала по крайней мере наполовину: сатир Алексавий, лежавший с тремя ранениями в грудь и с развороченным выстрелом плечом, сообщил два факта — хороший и плохой. Хороший заключался в том, что Алексавий был другом погибшего интенданта и помогал ему, а плохой — в том, что тот интендант заступил на свой пост недавно, сменив предыдущего, которого лорд Иллидан засек на попытке нажиться на закупках кофе в Консорциуме, и сам еще толком не успел во всем разобраться. Ванесса предположила, что проворовавшегося предыдущего интенданта искать не стоит — наверняка лорд ему оторвал какой-нибудь жизненно важный орган — оказалось, что всего лишь разжаловал в караульные, но искать его действительно не имело смысла. Посмотрев на устало вздохнувшую Ванессу, Алексавий предложил начать с того, что прислать ему Эниару со списком имеющихся продуктов — может, что-нибудь удастся придумать.

Впрочем, задачу несколько облегчало то, что необходимо было запасти припасы только на ближайшие дни, потому что ни Ванесса, ни кто-либо другой не знали, сколько еще они пробудут в Храме. Это решать лорду, когда он придет в себя, но возможно, что самым благоразумным будет эвакуировать Храм, как только раненым станет лучше. Если Ша'тар намерены в ближайшее время начать устанавливать в Храме свои порядки — а наару не глупы и понимают, что если не занять огромное здание в стратегически важной точке, то его займет кто-то другой — то, несмотря на все усилия Артеназа, отбиться не удастся. Лучше потерять Храм, но сохранить в живых тех, кто в нем сейчас находится.

Ванесса отправила Эниару к Алексавию и решила, что знающий Запределье сатир и знающая свое дело кухарка как-нибудь решат проблему "сколько чего, где и почем", а дальше будет проще, и попыталась заняться собой. Но ее перехватила Лисандра и начала рассказывать про необходимость немедленно организовать, то есть восстановить, храмовую службу связи.

Бандитка понимала, что связь нужна, и радовалась, что ей есть кому заняться. От мелких и почти безобидных сайядок в охране замка толку было мало, зато эти крылатые проворные демонессы как нельзя лучше подходили для доставки сведений и мелких пакетов. К сожалению, сайядок в Храме осталось всего две — Лисандра и ее подруга — чего, конечно, для надежной связи категорически не хватало.

— Слушай, Лисандра, — устало сказала Ванесса, потирая лоб ладонью, — я же здесь вчера появилась и почти ничего не знаю... почему все бегут за указаниями ко мне?

— Потому что вы сейчас являетесь высшим офицером Храма, — отрапортовала сайядка.

Ой-е. И ведь не поспоришь. А ведь она всего-то пыталась помочь раненому Иллидану справиться с ситуацией. Но отступать некуда — каждый делает, что может.

— Вот что, Лисандра. Сейчас уже поздно, все устали. Завтра с утра я тебе пришлю кое-кого из своих ребят. У них, конечно, нет крыльев, но зато опыта пробираться в самые узкие щели — сколько угодно. Первое, что мне нужно — связаться с моими людьми, оставшимися в Шаттрате, и передать им мои распоряжения. Парни знают, как их найти, так что в первую очередь займешься этим.

— Да, леди Ванесса! — взяла под несуществующий козырек сайядка и убежала.

Однако. Вот уже и в леди произвели.

* * *

Ванесса проснулась и некоторое время лежала, не открывая глаз, и потягивалась.

Она и ее люди устроились в пустующих комнатах, которые раньше занимали высокопоставленные эльфы из окружения Иллидана. Не потому, что им кто-то эти комнаты предоставил, а просто потому, что аристократическое жилое крыло было очень удобно расположено. Из него было легко добраться и до покоев господина, и до общих залов, и до нижней части храма. В то же время в комнатах было тихо и спокойно.

Вечером, быстро вымывшись, девушка свалилась в кровать, почти не обратив внимания на обстановку. Но овальная, обитая бархатом кровать с легким балдахином была удивительно удобной, от шелкового белья шла приятная прохлада, по пушистому ковру было так хорошо ходить босиком... Ванесса сознательно сосредоточилась на ощущениях, прежде чем открыть глаза. Видеть — это ничего не значит. Увидеть можно что угодно. А вот почувствовать — только что-то свое.

Потом она все-таки открыла глаза. Как там сказала Лисандра? Высший офицер Храма? Значит, разлеживаться нельзя. Надо отправить к Лисандре своих, как обещала, предварительно выдав им инструкции.

На стене, украшенной мозаикой, висело большое зеркало. Ванесса вытащила расческу и, используя ее по назначению, критически оглядела себя. Вроде ничего так — если причесаться.

Она, конечно, не раз задумывалась, какой была бы ее жизнь, если бы отца и его людей тогда не выбросили из Штормграда. Вероятно, у нее были бы длинные волосы, она носила бы платья, училась в пансионе... может быть, даже ходила бы на балы. Про балы у Ванессы представление было самое смутное: где они проводятся, как туда попадают и кого туда приглашают, она понятия не имела. Но каждой девушке хочется потанцевать на балу. Даже Ванессе ван Клиф.

Интересно, а в Черном Храме проводились балы? Судя по обстановке, бывшая обитательница этой комнаты вполне соответствовала представлениям Ванессы о дамах, которые туда ходят. В воздухе еще витал еле слышный запах розовых духов, у зеркала стоял роскошный туалетный прибор, по всей комнате были расставлены баночки с косметикой. Интересно, зачем эльфийкам косметика? Они же и так обладают идеальной внешностью. Или нет? Сама Ванесса косметикой не пользовалась никогда — ее образ жизни к этому не располагал. Да и желания не было. Теоретически она знала, что косметика делает женщин красивее, но у нее еще ни разу не было необходимости стать красивее, чем она есть. Быстрее, эффективнее, более знающей и умелой — нужно. Но более красивой? Зачем?

Никому не было дело до красоты Ванессы ван Клиф. Те, кто ее любил, любили не за красоту, а тем, кто ее ненавидел, было безразлично, как она выглядит. В результате Ванесса даже не знала толком, красива ли она вообще. То есть сама-то она считала, что на нее вполне можно смотреть не без удовольствия, но что по этому поводу думают окружающие, понятия не имела и даже не задумывалась. Но сейчас призадумалась, пытаясь сравнить себя с предыдущей хозяйкой комнаты. Конечно, Ванесса понятия не имела, как выглядела погибшая эльфийка, поэтому сравнивать пришлось с неким общим образом абстрактной эльфийской женщины. Ну... лица у них, конечно, вполне, и кожа красивая, и волосы... но до чего же они тощие и манерные, ужас просто.

Примирившись таким образом с собственным обликом, Ванесса оделась, умылась и отправилась завтракать и заниматься делами.

На кухне уже хлопотали девушки-стряпухи, хотя Эниары видно не было. Зато заглянул Охттор и уточнил, будет ли готов завтрак для его отряда к назначенному времени, или ему продлить утреннюю пробежку. Увидев Ванессу, орк поднял руку в приветственном салюте. Похоже, ее действительно тут считают старшим офицером. Хотя Иллидан же сказал вчера Артеназу, что Ванесса — комендант Черного Храма. Наверно, военные это передали по цепочке.

Перекусив омлетом из каких-то местных яиц с каким-то местным мясом и запив все это каким-то местным аналогом чая, девушка пошла будить своих. Добудиться их удалось с трудом, особенно Питера, у которого в комнате обнаружилась Лисандра. Ну что взять с сайядки — суккуб она и есть суккуб. А Питер — парень взрослый, так что пусть развлекается с кем хочет, лишь бы эффективность не страдала.

— Так, Лисандра, я вижу, с моими ты уже и сама договорилась, — деловито начала Ванесса, заметив на физиономии демоницы некоторую растерянность: стыдливостью суккуб не страдала, но что, если комендант окажется недовольна ее самовольством? Но после Ванессиного делового тона все лишние чувства с лица сайядки как смыло, и осталась только предельная сосредоточенность. Ну и молодец.

— Твоя задача: разработать способ связи с моими людьми в Шаттрате. В первую очередь доставишь Андрана и Войтека куда-нибудь в окрестности города так, чтобы они могли появиться в Нижнем городе, не вызывая подозрений. Андран и Войтек, в городе свяжетесь с Джемисоном. Пусть отправит с вами сюда пятерых, сам с остальными остается в городе. Их задача — добывать сведения о планах и действиях Ша'тар. Особенно о военных кампаниях и перемещениях войск. А также по возможности выяснять все, что связано с деятельностью "альдоров" и "провидцев". Лисандра, заберешь группу Андрана и Войтека и вернешь сюда. Придумай способ передачи информации от группы Джемисона ко мне и обратно, желательно ежедневно. Если Ша'тар двинут сюда какие-то силы, мы должны узнать об этом заранее, чтобы успеть уйти... хотя бы в Крепость Драконьей Пасти. Понятно?

— Еще бы... то есть да, леди Ванесса! — отрапортовала сайядка.

— Хорошо. Остальные мои ребята пусть пока помогают тебе. Поскольку крыльев у них нет, неплохо было бы раздобыть что-то летучее. — Ванесса знала, что в Храме имелись какие-то летающие животные, но их постигла судьба прочих защитников.

— В Крепости Драконьей Пасти есть молодые драконы, — предложила Лисандра. — Они уже объезжены, только не могут переносить большие тяжести. Но одного всадника такой дракончик унесет, а летают они очень быстро.

— Звучит прекрасно, но... это драконы или протодраконы? Если протодраконы, то не слишком ли они шумные? А если драконы, то о какой "объезженности" идет речь — они же разумные?

— Это "драконы пустоты", — объяснила демоница. — Честно говоря, я не знаю, разумные они или нет, но непокорные очень, так что приходится их объезжать. Подробности, наверно, стоит узнавать у Охттора и его ребят, они же сами на таких летают.

— Ладно, меня, в общем, мало интересует, что там эти драконы себе думают, главное — чтобы слушались. Пошли кого-нибудь в Драконью Пасть, да хоть свою подругу, пусть договорится там насчет дракончиков.

Проводив взглядом Лисандру и бандитов, Ванесса решила проведать Иллидана. За всеми свалившимися на нее делами она до сих пор не выкроила времени, чтобы узнать, как он себя чувствует, насколько тяжело его состояние, и когда ожидается улучшение. Если им придется срочно эвакуироваться, лучше, если лорд будет на ногах или хотя бы в сознании.

Иллидан занимал небольшое отдельное крыло в верхнем этаже храма. В коридор выходили несколько дверей, и было непонятно, которая из них ведет в спальню эльфодемона. Девушка осторожно приоткрыла первую дверь и увидела небольшую библиотеку, совмещенную с кабинетом. За второй обнаружилась уютная гостиная, обставленная в эльфийском духе, но все же с небольшими отличиями — цветовая гамма зелено-коричневая, а не красно-золотая, мебель проще, тяжелые занавеси вышиты символикой луны, а не солнца. Третья дверь вела во что-то вроде гардероба или кладовки, совмещенного с арсеналом.

За четвертой дверью Ванесса наконец нашла то, что искала. В просторной комнате стоял полумрак, но создавал его не зеленоватый свет из окна — тяжелые занавеси были опущены — а обыкновенные свечи. Хотя нет, не обыкновенные: в воздухе стоял слабый аромат целебных трав. Фирменная фишка Марвина. Сам Марвин сидел за столиком, каким-то чудом подошедшим ему по росту (на стул пришлось положить только три доски), и что-то писал. На шорох открываемой двери он обернулся, явно собираясь гневно изгнать наглеца, осмелившегося вторгнуться в святая святых, но, узнав Ванессу, только прижал палец к губам.

Девушка вошла в комнату совершенно бесшумно — неожиданно пригодилось бандитское умение. У кровати, стоявшей около дальней стены, находилось кресло, явно предназначенное для сиделки, но сейчас оно было пусто. Очевидно, Марвин отправил сиделку отдыхать или помогать кому-то в госпитале, а сам остался в комнате понаблюдать за пациентом.

— Как он? — прошептала Ванесса одними губами, подойдя к целителю.

— Спит, — ответил Марвин, который тоже умел читать по губам. — Лучше, чем можно было бы подумать. Но парень совсем себя не бережет!

— Наверно, не может себе этого позволить, — предположила Ванесса. — Ему не больно?

— Нет, конечно, нет, боль мы сняли.

— Какие прогнозы? Чего ожидать?

— Трудно сказать. Он, конечно, силен как... демон, но довольно недавно перенес еще одно тяжелое ранение — ты видела у него шрам наискосок через всю грудь?

— Да, от Ледяной Скорби. — Ванесса знала историю неудачной дуэли Артаса и Иллидана.

— Ну вот. Оправился он от него с трудом и не до конца. А теперь опять травмы. Непосредственной угрозы для жизни нет, но как быстро он будет выздоравливать — нельзя сказать.

— Он так все время и спит?

— Да, и это хорошо. Мы, конечно, даем ему воду, лекарства — я сварил кое-какие отвары — а сегодня будем давать бульон. Но все это в полусне, и он опять сразу же возвращается в сон. Не знаю, как у него это получается — может, защитная реакция эльфийского организма или что-то в этом духе. Но ему это, безусловно, на пользу.

Вчера Иллидан наотрез отказывался идти в постель, пока не будет уверен, что жизнь в Храме хоть как-то налаживается. Он знал, что отключится неизвестно на сколько, и ждал, когда появится Артеназ, чтобы передать ему управление Храмом. Но почему-то старшей по Храму в результате оказалась она.

Девушка посмотрела на кровать. В полумраке разглядеть что-то на таком расстоянии было сложно, только угадывалась лежащая в постели мощная фигура. И Ванессе вдруг очень сильно захотелось посмотреть на сонного Иллидана.

Во сне легче увидеть настоящее лицо спящего — уходят маски сдержанности, приличий и упрямства, и становится видно, чем на самом деле живет душа. Девушке в свое время часто приходилось видеть сонные лица. Когда в Мертвых Копях спали вповалку, когда она разносила похлебку Западного Края среди бездомных беженцев. Она многое могла сказать о спящем по его лицу. Интересно, какой Иллидан на самом деле?

Она бесшумно шагнула к кровати — и тихонько ахнула, зажав ладонью рот.

Вообще-то Иллидан был красивым мужчиной. Неприятное впечатление создавали только грязные, пропитанные кровью и потом волосы, слипшейся массой лежавшие на подушке, и болезненно-серый оттенок кожи. Но Ванесса понимала, что это последствия ранения, которые исчезнут, когда эльфодемон поправится. Все рассказы о якобы гигантском росте Иллидана оказались из серии "У страха глаза велики" (*) — от макушки до копыт в нем было неполных восемь футов, обычный рост ночного эльфа, хотя из-за рогов и крыльев он казался выше. Впрочем, за счет широченных плеч и огромных крыльев он все равно производил очень мощное впечатление. Сами крылья-рога-копыта его не портили, придавая ему загадочное очарование. Телосложению Иллидана мог позавидовать мужчина любой расы, а лицо с резкими, острыми чертами могло бы показаться грубоватым, как многие лица ночных эльфов, но Ванесса сочла его экзотически-симпатичным. По крайней мере, там, где его не закрывала повязка.

Но сейчас на нем повязки не было.

Ванессу трудно было испугать увечьем. Ей приходилось видеть и слепых, и одноглазых, и со шрамами крест-накрест, и с полностью обгоревшим лицом. Но такого она не видела никогда. Как будто кто-то направил Иллидану в лицо узкую струю огня, чтобы целенаправленно выжечь глаза, оставив нетронутым все остальное. Девушка даже представить не могла, как это можно сделать. Пламя было настолько мощным, что обгорела и область вокруг глаз, да так, что за десять с лишним тысячелетий ожог так и не затянулся плотью до конца, оставив видимыми обугленные кости. Зеленый свет, сиявший из-под повязки, угас, в пустых глазницах клубился серый туман. И бандитка поняла, что могущественный и грозный Иллидан, победитель Тихондрия и Магтеридона, создатель Колодца Вечности и прочая-прочая, не может сделать нечто, что любой делает постоянно и не задумываясь — закрыть глаза.

Вот почему он вчера все время закрывал лицо рукой — пытался хотя бы так отключить зрение. И вот почему он так равнодушно относится к боли. После того, что он, наверно, почувствовал при этой, гм, операции, ему, должно быть, любая боль просто смешна.

Справившись с первым впечатлением, Ванесса перевела дух и сумела наконец увидеть что-то еще, кроме ожога. Иллидан лежал на спине, укрытый одеялом до самых плеч. В комнате было тепло, но Ванесса помнила, что Марвин говорил насчет шока — раненого надо согревать. Кровать была широченной, но полуразвернутые крылья на ней еле умещались. Морщины на лбу и щеках в свечном свете казались глубже. Бледное лицо хранило устало-скорбное выражение — как и вчера. Никакой маски во сне с него не спало, видимо, просто потому, что ее и не было.

Ванессе вдруг пришла в голову странная мысль. Она впервые увидела Иллидана накануне, а теперь вот стоит тут и смотрит на него, и у нее ощущение, что он — ее старый, хороший знакомый. Как это получилось? Она вспомнила, как он с ней вчера держался — непринужденно, без настороженности или высокомерия. Вспомнила его суховатый юмор и пару редких улыбок. Вспомнила, как он, обессиленный ранами и болью, спокойно и эффективно руководил наведением порядка в разгромленном храме. Как поднялся на ноги, несмотря на тяжелое состояние, чтобы сказать последнее "благодарю" погибшим.

А что о нем думают его подданные? В Шаттрате Иллидана называли "тираном Запределья", но ничего тиранического Ванесса не увидела. К тиранам так не относятся. Слова "лорд Иллидан велел" выманили наружу спрятавшихся, перепуганных шлюх. Комендант крепости Драконьей Пасти прислал на помощь Иллидану отряд бойцов, хотя его об этом не просили. А демоны? С какой трогательно-грубоватой преданностью смотрел на эльфодемона громадный Артеназ! Что-то непохоже это на магическое принуждение.

Кажется, Ванесса начинала понимать, почему А'дал боится Иллидана. Если за "тираном Запределья" добровольно идут даже демоны, оставив Легион — значит, как предводитель глава Ша'тар капитально проигрывает эльфодемону по очкам. И что, если в один прекрасный день Иллидан придет в Шаттрат и просто позовет его жителей за собой?

Девушка вздохнула, закусила губу и вернулась к целителю.

— Марвин, не говори лорду Иллидану, что я здесь была, — беззвучно приказала она.

— Конечно, не скажу. Это будет наш секрет, — улыбнулся маленький эскулап и снова углубился в свои записи.

(*) Не совсем так — Ванесса ни разу не видела Иллидана в демонической форме.

Глава 5

Шаттратское празднество

Проблемы и вопросы потихоньку решались.

Проведав Иллидана, Ванесса зашла на кухню и спросила у Эниары, что получилось у них с Алексавием. Эльфийка протянула длинный список "что нужно". На первом месте стояло мясо — по понятным причинам больших его запасов в кладовых не держали, а потребность была велика. Алексавий написал "добывается охотой на копытней в Награнде", но, насколько Ванесса себе представляла, до Награнда — не ближний свет, и кого отправить на охоту? Логически получалось, что демонов — они крылатые, долетят более-менее быстро — но штатное расписание у Артеназа получилось очень жестким, и Ванесса не думала, что удастся легко снять группу демонов с охраны Храма и послать в Награнд. Да и смогут ли демоны пробраться из Долины Призрачной Луны в Награнд и обратно так, чтобы их не засекли силы Ша'тар?

На выручку пришел Охттор. Командир орков время от времени заглядывал на кухню, уточнял время предстоящей кормежки и пользовался служебным положением, чтобы перехватить пару-другую вкусняшек вне графика. Увидев коменданта и шеф-повара, с кислыми лицами сидящих над какой-то бумажкой, офицер спросил, какая канцелярская крыса их обидела, с явным намерением надрать провинившемуся грызуну хвост по самые уши. Девушки ответили хором "нам нужно мясо!" Охттор просмотрел список и загрохотал:

— Что там себе думает этот сатир? Демонье перебьется скверносвинами! Да и мои ребята телятиной не избалованы! Девушкам, конечно, нужно мясо получше, да и раненым тоже... а там, глядишь, и лорд в себя придет. Но это один-два копытня, а не провиант на целый храм! Ваш сатир, небось, привык составлять меню для здешней аристократии — да только больше нету ее. Сейчас все расставим по местам! За мясом пошлю своих ребят. Они вам настреляют скверносвинов, тут в Долине их стада. Мясо у них жесткое, но кое-кто из моих знает, как его готовить, чтобы получилось повкуснее. Зато портится медленно. В Награнд, конечно, слетать надо будет — отправлю группу на драконах, никто особого внимания не обратит. Мы туда время от времени наведываемся по делам. Пару копытней добудем.

— Спасибо, Охттор! — Эниара, судя по ее физиономии, готова была расцеловать орка. — С мясом все будет намного проще!

— Так, что у вас тут еще? Крупы, овощи и прочую бакалею проще всего было бы купить в Шаттрате. Но кому этим заняться? Мы-то орки скверны, если сунемся в Шаттрат, хай поднимется до самой Пустоверти.

— Пожалуй, это могут мои люди, оставшиеся в городе, — заметила Ванесса. — Лисандра обещала установить с ними регулярную связь.

— Превосходно! Так, теперь всякие колониальные товары: чай, кофе, шоколад и прочее. Знаете что? — Судя по физиономии орка, он собирался сказать нечто очень неприличное, но вспомнил, что имеет дело с женщинами. — Гоните вы в шею вашего сатира, какой ему кофе, когда Храм на военном положении?

— Такой, что если кому-то очень хочется спать, а нельзя...

— Пусть придет ко мне, я ему устрою просветление мозгов! — рявкнул Охттор и добавил: — Я понимаю, что всего этого хочется, но, во-первых, можно перебиться, а во-вторых, эти штуки покупаются в Консорциуме. Пояснять надо? Надо, — кивнул он, определив правильный ответ по физиономиям девушек. — Консорциум — организация межзвездных спекулянтов. Спекулируют они всем, в том числе информацией. У лорда Иллидана с ними вроде бы был договор о постоянных поставках по спецценам, но если мы попытаемся приобрести у них что-то по этому договору, как вы думаете, кому они толкнут информацию о том, что Черный Храм проводит закупки?

— Да, не годится, — согласилась Ванесса. — Ша'тар заплатят за такие сведения любые деньги. А если анонимно, без договора? Просто так продать партию чая они не могут?

— Могут. Но лично мне мои последние штаны еще дороги, расставаться с ними ради аппетитов Консорциума неохота.

— Понятно, — вздохнула Ванесса. — Значит, переживем без десертов. Остался один вопрос: на какие средства проводить закупки в Шаттрате?

— Эээ... а казна Храма? Она тоже того? — спросил орк.

— Казна? Не знаю... Эниара, ты знаешь?

Эльфийка покачала головой.

— А этот сатир?

Эниара побежала в госпиталь. Выяснилось, что Алексавий тоже не знает, где находится казна — этой информацией его друг-интендант с ним не поделился.

— Значит, с закупками придется подождать, пока не очнется лорд Иллидан, — подвел итог Охттор. — Будем перебиваться на мясе и том, что осталось в кладовых. Мясо будет.

* * *

Часа в два пополудни из Шаттрата вернулись рыцари смерти.

Вернулись они очень просто: Зеревор открыл портал прямо в Чертог Власти. В Чертоге на тот момент никого не оказалось (да и кому бы там быть, если там, как правило, Совет Иллидари только и находился), и неупокоенные посланники отправились искать Иллидана, чтобы отчитаться.

Разумеется, произошел конфуз. Первой, на кого они наткнулись, оказалась санитарка из госпиталя, тащившая охапку бинтов. Увидев пятерых "альдоров", девушка подняла жуткий визг, на который примчались два ближайших демона-охранника. Скверностражи, разумеется, были не в курсе, так как прибыли после отправления рыцарей смерти в Шаттрат, поэтому они честно попытались нейтрализовать "диверсантов", но в результате оказались нейтрализованы сами. После чего Гатиос сказал, что отпустит одного из охранников с тем, чтобы тот привел их к кому-нибудь, кто знает, кто они и с какой миссией были отправлены в город. Демон особым умом не отличался, но был хорошим служакой, поэтому, когда с него сняли заморозку, помчался прямиком к Артеназу. Начальник стражи вспомнил, как лорд Иллидан упоминал про группу, которая не та, чем кажется, и, на всякий случай взяв с собой еще нескольких демонов-солдат, поспешил к месту инцидента, отправив одного из стражников за Ванессой.

Ванесса, услышав про непонятно откуда взявшихся "альдоров", подпрыгнула от радости. В Храм вернулись пятеро старших офицеров, и она наконец сможет со спокойной совестью передать им свое комендантство. Девушка со всех ног помчалась за высоким скверностражем и прибыла к месту действия как раз в тот момент, когда Гатиос на весьма повышенных тонах объяснял Артеназу, что он думает про солдатню с аванпостов, пытающуюся арестовать иллидарский Совет. Надежда на избавление от руководящей должности начала стремительно таять.

— Лорд Гатиос! Командующий Артеназ! Да тихо же вы! — рявкнула Ванесса.

Спорщики немедленно замолчали: Артеназ — выполняя приказ коменданта, Гатиос — в основном от изумления. Впрочем, осознав, что противник закрыл рот, рыцарь смерти высокомерно сказал:

— Благодарю вас, милочка. Вы не могли бы проводить нас к лорду Иллидану?

— Лорд Иллидан спит после ранения, — ответила Ванесса. — Его врач не может сказать, сколько продлится целительный сон.

— Прекрасно, — фыркнул Гатиос. — Кто его замещает?

— Я.

— Вы??? — судя по взгляду и интонации, Советник счел Ванессу одной из бывших бордельных девиц, и ее ответ произвел на него такое же впечатление, как если бы с ним заговорила табуретка. Остальные посмотрели на нее так же — все, кроме Вайш. Бывшая нага взглянула ей в глаза быстрым внимательным взглядом, в котором не было высокомерия, а был скорее интерес и попытка оценки.

— Да, — спокойно ответила Ванесса, понимая, что выстоять против высокомерия эльфийской аристократии можно только благодаря абсолютной уверенности в себе. — Комендант Черного Храма Ванесса ван Клиф.

— Подтверждаю, — вмешался Артеназ. — Лорд Иллидан лично назначил леди Ванессу комендантом. Она Мэйв убила.

— Бред какой-то... — пробормотал Гатиос, но его остановила Вайш:

— Гатиоссс, перессстань. Я сссогласссна ссс Иллиданом, убийцсса Мэйв доссстойна нашшшего дофферия. Леди Ванессса, не ссоглассситесь ли вы выссслушать нашшш отчшшет?

— Конечно! — с облегчением ответила бандитка, услышав наконец голос разума. Пусть и слегка подшипливающий.

* * *

Отчитываться отправились в Чертог Власти. Там уже все вымыли, прибрали, расставили по местам опрокинутую мебель, убрали обрывки и обломки. Гигантский зал снова принял элегантный вид, правда, несколько пустоватый.

По пути в Чертог Гатиос если не примирился с Ванессиным комендантством, то, по крайней мере, достаточно взял себя в руки, чтобы вести себя соответствующим образом. Похоже, Иллидан знал, что делал, когда демонстрировал Артеназу труп этой загадочной Мэйв: факт ее убийства почему-то поднял Ванессу в глазах обитателей Храма на недосягаемую высоту. Даже Совет Иллидари вел себя с ней, по крайней мере, вежливо.

Ванесса прекрасно понимала, что с Советом лучше дружить. Какими бы высокомерными отморозками они ни были, Иллидан не стал бы собственной кровью возвращать из-за пределов мира никого, кроме вернейших из верных. Конечно, когда эльфодемон проснется, он все расставит по местам, но пока он спит, в Ванессину задачу входит не допускать в Храме бардака. Или по крайней мере минимизировать его. Поэтому ругаться с ближайшими помощниками Иллидана ей было совсем ни к чему. Лучше по возможности подмазать их самолюбие.

Гатиос, похоже, был если не главой Совета, то его спикером. Во всяком случае, излагать историю их визита в Шаттрат принялся именно он. По его словам, все вышло так, как предложил Иллидан: они нашли в таверне "На краю земли" пару альдорских анахоретов, зашедших туда выпить кое с кем и перекинуться словечком. Увидев покрытых ранами "героев", молодые дренеи поняли, что им выпал шанс первыми узнать о головокружительных событиях, поскорее зазвали рыцарей смерти за свой столик и за свой счет заказали им выпивку. По физиономиям альдоров было видно, что в них борются любопытство и отвращение — покрасневшая, огрубевшая кожа "бойцов особого назначения" выдавала изрядное влияние скверны, а уж дреней-Гатиос с явными признаками начавшейся мутации их и вовсе пугал. Услышав, что Иллидан Ярость Бури убит, дренеи пришли в восторг и немедленно провозгласили тост "за освободителей Запределья". Разогревшись парой бокалов крепкого, анахореты пожелали узнать в подробностях, как именно был отправлен в Круговерть Пустоты тиран и деспот. Так что Советникам пришлось прилагать изрядную фантазию, чтобы на ходу выдумать и описать битву покрасочнее — и при этом не ляпнуть что-нибудь, что заставило бы анахоретов заподозрить, что что-то не так. При всех своих заскоках альдорские клирики были отнюдь не дураки. К счастью, совместно работать Совет привык, а молчание Вайш дренеи объяснили тем, что ее "возлюбленный" (Гатиос) подхватил мутацию, и она об этом горюет. Описание того, как после нелегкого сражения отважные герои повергли ужасного демона точным ударом в сердце, имело грандиозный успех. ("Не зссабудь потом расссказать это лорду Иллидану во вссех подробноссстях", — посоветовала Вайш. — "Он будет в воссторге.") К ним начали оборачиваться от соседних столиков, и вскоре праздновала уже вся таверна.

Тем не менее отправляться под стол никто не собирался. Став от выпивки ярко-лазоревыми, анахореты стали думать, как передать радостную весть главе альдоров Ишане. По их физиономиям было видно, что им крайне неудобно отказывать героям в приеме у Верховной Жрицы, но тащить зараженную скверной пятерку на Альдорскую Возвышенность не хочется совсем — во-первых, это же всезапредельский центр чистоты, во-вторых, там за такое от местных миротворцев и схлопотать можно. Гатиос избавил бедолаг от сложного выбора, сказав, что они прекрасно понимают свое положение и принимают жертву, принесенную ими во имя свободы Запределья, так что отныне они будут жить в отшельничестве, дабы не распространять скверну в светлом Шаттрате. Передать Верховной Жрице Ишане радостную весть о смерти Иллидана он уполномочил юных анахоретов (немедленно раздувшихся от гордости), а в подтверждение своих слов отдал им печать и цветок. Печать вызвала рев восторга — похоже, ее отпечатки в Шаттрате хорошо знали — а вот цветок юных клириков озадачил. Они почувствовали на нем явную магию Света, хотя и слегка отличную от привычной им — откуда подобное у Иллидана?

Ответ пришел от сидевшей за соседним столиком эльфийки. Судя по ее кислой физиономии, она относилась к Провидцам и была не слишком рада, что честь расправиться с Предателем досталась альдорам. Услышав про добытый у Иллидана цветок с клирической магией, дама с явной неохотой подошла и предложила доставить цветок своему предводителю Ворен'талю. Потому что если это то, что она думает, то Ворен'таль, как бывший приближенный Кель'таса, его опознает. Клирики возразили, что столь драгоценный артефакт должен быть передан лично в руки Верховной Жрице и никак иначе, и начался очередной альдорско-провидческий скандал. ("Что же это за флора-то такая сакральная?" — недоумевала Ванесса.) Кончилось все тем, что выдохшиеся представители двух фракций договорились доложить своим лидерам и встретиться на Террасе Света, где вещественные доказательства будут представлены А'далу. После чего присутствующие низко поклонились "героям" и сказали, что их жертва не будет забыта, а имена будут вечно почитаться в Запределье. Рыцари смерти поклонились в ответ и ушли из города, по дороге поклонившись миротворцам у восточных ворот. После чего в укромном месте Зеревор поменял им внешность, убрав иллюзию скверны и несколько изменив черты лица. Переодевшись, они вернулись в город и вошли в таверну врассыпную — Гатиос в обнимку с Вайш, потом Верас с Зеревором, потом Маланда. Рассевшись в разных углах зала, они принялись ждать результатов.

Часа через полтора их терпение было вознаграждено: в таверне начали появляться возбужденные очевидцы действа, развернувшегося на Террасе Света. Подозвав их и предложив поставить выпивку за рассказ (А что там было-то, что было? Ах, бес побери, опять все пропустил), рыцари смерти в подробностях узнали, чем закончился начатый ими спектакль.

На Террасу Света в парадных одеяниях, в сопровождении свит спустились Ворен'таль и Ишана. В свите Верховной Жрицы, почтительно опустив головы, шли дренеи-вестники. Лидеры фракций поклонились А'далу, и Ишана предоставила на всеобщее обозрение "отобранные у Предателя" артефакты. Подлинность печати сомнений не вызывала, а на цветок А'дал попросил взглянуть Ворен'таля — не опознает ли он этот предмет.

— Да! — с судорожным вздохом воскликнул пожилой эльф. — Это, безусловно, Цветок Тиранды, с которым Иллидан не расставался никогда. В обоих мирах для него нет ничего дороже.

(Ага, подумала Ванесса, вот что это за таинственная штука. Почему-то подобное вынесение чувств Иллидана на всеобщее обозрение вызвало у нее неприятное ощущение. А самому Иллидану каково будет об этом узнать?)

— Значит, единственный способ заполучить этот цветок — убить Предателя? — прозвучал в головах всех присутствующих голос А'дала.

— Да. Хотя... нет. Конечно, я мог бы предположить, что коварный Иллидан, каким-то образом перевербовав наших воинов, сам отдал им артефакты и отправил их сюда, — сказал эльф. (На этом месте Ванесса аж пригнулась. Ворен'таль действительно хорошо знал эльфодемона.) — Но добровольно расстаться с Цветком Тиранды — превыше его сил. Я знаю только одно существо, которое обладало достаточной хитростью и влиянием на Иллидана, чтобы убедить его отдать Цветок — это Леди Вайш. (Упс, опять попал...) Но Вайш убита нашими доблестными бойцами, так что подсказать ему такое решение было бы некому. (Вайш улыбнулась.) Безусловно, Предатель мертв!

— Иллидан Ярость Бури убит! — торжественно провозгласил А'дал. — Запределье свободно!

— Я должен поздравить Альдоров и госпожу Ишану со столь выдающимся успехом, — вздохнул Ворен'таль, — и жалею лишь о том, что не моим последователям выпала честь повергнуть Предателя.

— Не огорчайтесь, — ответил глава Ша'тар. — Неважно, кто убил тирана Запределья — важно лишь, что это сделано. А на долю вашего народа осталось еще немало славных подвигов. Иллидана больше нет, но Легион по-прежнему угрожает нам.

После этого в Шаттрате началось всеобщее празднование — с фейерверками, музыкой, танцами, жонглерами и всем остальным, чем сопровождается гулянка в большом городе. Только Провидцы отнеслись к торжеству несколько сдержанно, но даже они пили, пели и кое-где танцевали.

Рыцари смерти хотели узнать, не планируется ли в ближайшее время экспедиция в якобы пустой Храм, но такой возможности не имелось — все вокруг думали исключительно о выпивке, а спросить лично у А'дала, разумеется, не представлялось возможным. Надолго оставаться в Шаттрате было опасно, там всегда присутствовал риск наткнуться на кого-то из высших клириков или наару, поэтому рыцари смерти решили не испытывать судьбу без необходимости и при первой возможности вернулись в Храм.

— Ладно, дальнейшей разведкой в Шаттрате займутся мои люди, — кивнула Ванесса.

— Ваши люди? — поднял брови Верас.

— Да, лорд Темная Тень. Я — ваша коллега, и в городе остались мои спутники. Сейчас начальник штаба Лисандра занимается налаживанием регулярной связи с нашей шаттратской агентурой.

— Лисандра? Это та пикантная сайядочка из Приюта Земных Наслаждений? Она теперь начальник штаба? Ну дела! — хлопнул себя по коленкам Зеревор. — Прямо-таки головокружительная карьера для шлюхи...

— Шлюх здесь больше нет, господин пустомант, — срезала его Ванесса. Самолюбие самолюбием, а зашиваться все-таки не надо. — Есть курьеры, санитарки и поварихи. А также офицер Лисандра и шеф-повар Эниара. Все делают то, что могут.

Зеревор надулся было и попытался поставить мелкую выскочку на место, но обнаружил, что ему и сказать-то нечего. Все действительно делали, что могли. Пока он проглатывал свою пилюлю, прозвучал голос Маланды:

— А кто лечит лорда Иллидана?

— Марвин, мой целитель.

— Он жрец или друид?

— Жрец, но довольно слабый. Тем не менее он хороший медик.

— Я немедленно иду к лорду! — провозгласила жрица. — Не пройдет и часа, как он будет в сознании!

* * *

"Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь," — думала Ванесса, глядя, как Гатиос опускает леди Маланду на кушетку.

Жрица быстро, не оглядываясь и не обращая внимания на тех, кто следовал за ней, прошла к покоям Иллидана. Распахнула дверь в спальню, подошла к постели, одним движением руки отодвинула в сторону сиделку. Торжественно распростерла руки над неподвижным Иллиданом, начала произносить священные слова...

...и упала на пол, корчась от боли и разинув рот в беззвучном крике — едва заметив, что с ней происходит, Зеревор наложил на Маланду заклятие молчания. Неприятно, конечно, но еще не хватало вопить прямо над ухом у спящего лорда.

Гатиос, как самый здоровенный из присутствующих, подхватил девушку на руки и прошептал:

— Где медик?

— Пойдемте, — так же шепотом ответила Ванесса и повела его в госпиталь.

— Никогда не лечил нежить, — вздохнул Марвин, когда ему изложили происшедшее, а потерявшая сознание леди Маланда была устроена на изящной эльфийской кушетке. — Но попробуем... хотя бы уход-то точно будет, не беспокойтесь.

— Я на вас надеюсь, — сказал Гатиос так, что в его словах ясно слышалось "посмейте только не оказать ей должного внимания", и ушел.

— А что с ней случилось? — спросила бандитка у Марвина. — Она же помнит все, что знала раньше, и та эльфийка, в тело которой ее вселили, тоже была жрицей.

— Ну, насколько я представляю, проблема в том, что Свет и нежить несовместимы. Что бы там эта леди ни знала и ни помнила, целительный эффект Света сродни благословению и никак не может быть произведен неупокоенным. Благая сила просто отвергла нынешнюю сущность госпожи Маланды, что и было воспринято ею как боль.

— А если бы она была друидом? Или шаманом?

— Думаю, что было бы то же самое. Целительная сила — это сила естественного бытия, стремления соответствовать его законам, будь она от Света, от Природы или от Стихий. А нежить — это неестественное существо, созданное и существующее вопреки всем законам мироздания. Так что жрицей-целительницей леди Маланде больше не быть.

— Жалко. Я надеялась, что хотя бы часть нагрузки она с тебя снимет.

— Ну, очень квалифицированной медсестрой она вполне могла бы стать. Но ведь гордость не позволит.

— А с остальными что будет? С волшебником, бандитом, паладином?

— С волшебником и бандитом — ничего. Их навыкам неупокоенное состояние никак не мешает. А паладину, скорее всего, придется смириться с ролью обычного воина. Или не совсем обычного — вероятно, вместо магии Света он получит доступ к магии Тьмы.

* * *

— Уймисссь, Гатиоссс, — говорила леди Вайш, пытаясь успокоить взбешенного Советника. — Ну чшшто тебе не так? Дела в Храме идут насстолько хорошшшо, нассколько это вообщщще возможно при данных усссловиях.

— Этого-то я и не понимаю! Какая-то девчонка, человек, взялась неизвестно откуда — и лорд Иллидан назначает ее комендантом на время своей болезни, и у нее почему-то все получается!

— Первое ссследует изссс второго — Иллидан понял, чшшто у нее всссе получитссся, поэтому и передал ей Храм. Надеюсссь, ты не подвергаешшь сссомнению его ссуждение? — в голосе Вайш послышались грозные нотки.

— Нет, конечно, нет, — как ни высоко ставил себя Советник, к наге Иллидан прислушивался в гораздо большей степени. — Но... я боюсь, Вайш. Боюсь, что с ее появлением слишком многое изменится. И не в благоприятную для нас сторону.

— Ну и дурак. Ничшшто твоему положению не угрожает. А девочшшка дейссствительно незссаурядна, — кивнула Вайш изящными дренейскими рожками. — Я думаю, нам всссем очшшень повезссло, что она оказаласссь здесссь.

Глава 6

Крыса в углу

Не все шло гладко.

В госпитале умерли семеро раненых — четыре эльфа и три орка. Марвин к этому отнесся философски, так как не переоценивал свои возможности и понимал, что потери неизбежны. Зато остальные пошли на поправку, заверил он Ванессу. Но бандитке эти смерти были неприятны, она уже устала терять своих. А леди Маланда восприняла их как личную трагедию. Точнее, как часть оной.

Отлежавшись, жрица очнулась (что нежити-то будет?) и пришла к тем же выводам, которые немногим раньше Марвин излагал Ванессе. Осознание того, что главной целительницей Черного Храма, и вообще целительницей, ей больше не быть, ввергло Маланду в бешенство и отчаяние. Раньше ее уважали, почитали и боялись, потому что именно благодаря ей Совет Иллидари был самой грозной боевой группой в Храме. Она поднимала смертельно раненых одним прикосновением руки, а теперь беспомощно смотрит, как умирают ее соплеменники, потому что единственный медик в Храме — этот малограмотный гном. Тот факт, что боевая жреческая магия, магия Тьмы, доступна ей по-прежнему, Маланду не утешил: убивать многие умеют, а лечить — единицы. Она лежала на кушетке, уставившись неподвижным взглядом в потолок, и Ванесса не знала, чем тут можно помочь. Бандитка спросила у Марвина, не стоит ли перенести жрицу в ее покои, но маленький эскулап ответил, что там она, чего доброго, совсем свихнется от тоски в одиночестве.

Гатиос, похоже, испытывал сходные ощущения. Ему было легче, потому что оружием он владел по-прежнему, а за потерей магии Света уже почувствовал новые возможности и вполне мог начинать их осваивать. Но он не мог найти себе места. Раньше темный паладин возглавлял аристократию Храма, а теперь ее не было, были только демоны и орки, которые подчинялись собственным командирам, а те — человеческой девчонке-выскочке. Сбитый с толку Советник часами просиживал у постели Маланды, держа девушку за руку.

Остальные рыцари смерти, к счастью, нашли себе занятие. Зеревор, как верховный пустомант, при поддержке Артеназа инспектировал и восстанавливал энергомагическую составляющую Храма. Многие кристаллы-энергонакопители были разбиты налетчиками вдребезги (конденсаторы скверны ведь!), концентрация магической энергии в Храме упала почти до нуля, и эльфы в госпитале не испытывали магической ломки только потому, что их самих осталось всего ничего. Но все равно порядок наводить было надо, и неупокоенный волшебник носился по зданию, определяя критические точки и вычисляя, как оптимальным образом перераспределить оставшиеся кристаллы, чтобы после их перезарядки плотность маны поднялась хотя бы до минимально необходимого уровня. Верас вместе с Лисандрой занялся задачами связи и разведки — сайядка делала что могла, но знаний у нее не хватало, и помощь опытного диверсанта пришлась очень кстати. Верасу было проще адаптироваться к ситуации, чем остальным Советникам, потому что его профессия требовала умения быстро приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам.

А Вайш неожиданно предложила свою помощь Марвину, оказавшись тем, чем медик хотел бы видеть Маланду — очень квалифицированной медсестрой. Точнее, полноценным фельдшером. Само собой получилось, что на нее лег уход за Иллиданом, как на лучшую из медперсонала и старую знакомую лорда. Рыцари смерти могли подолгу обходиться без еды и сна, и Вайш практически непрерывно дежурила у постели Иллидана, что дало возможность перебросить остальных сиделок, ухаживавших за лордом, в госпиталь. Бывшая нага выходила из покоев Иллидана только за медикаментами и тогда, когда считала нужным позвать на помощь Марвина — всегда безошибочно. Марвин, конечно, не жаловался на большую нагрузку — гномы вообще не склонны жаловаться, хоть ими из пушки стреляй — но Ванесса видела, что с появлением Вайш ему стало намного легче.

— Не в первый разссс, — сказала бывшая нага, когда бандитка начала ее благодарить, столкнувшись с ней в госпитале. — Не в первый раз я у Иллидана сссиделкой работаю. Когда Сссаргерас выжег ему глаза, как вы думаете, кто за ним ухаживал? И потом, посссле битвы у Ледяной Короны... В двух мирах никто не знает этого пациента лучшшше, чем я.

Ванесса чувствовала, что потихоньку проникается восхищением перед этой женщиной. Возвращенная из-за грани, Вайш дала совет, который дал возможность убедить Ша'тар в смерти Иллидана и тем, возможно, его спасти. Наплевав на потерю привычного облика, высокого положения, наверняка части способностей, да и самой жизни, она добровольно занялась совсем не аристократическим делом — уходом за раненым — и делала его лучше всех. Ванесса спрашивала себя, смогла бы она сама так, и вынуждена была признать, что совсем в этом не уверена.

— Вы его любите? (Вот кто за язык потянул???)

— Да.

Это многое объясняло. Ради любимого женщина способна мир перевернуть, не только на собственные проблемы наплевать.

— Чисссто духовно, — пояснила Вайш. — Сссначала биологичессская несссовместимость, а теперь, сссами понимаете, ни о каких гормонах и речшши не идет.

— Спасибо вам, леди Вайш. Как хорошо, что вы здесь...

— Не бесспокойтесь, леди Ванесса. Иллидан выздоровеет.

— Леди Вайш... — Ванесса почувствовала, что наконец-то нашла того, с кем можно поделиться своими страхами. — А что дальше?

— В сссмысле?

— В прямом. Мы сейчас сидим тут только для того, чтобы дождаться, когда лорд Иллидан снова сможет взять на себя руководство. Ну, и чтобы раненые достаточно окрепли, чтобы их можно было перевозить. Потом, видимо, нужно будет эвакуировать Храм, потому что Ша'тар наверняка направят сюда свои силы. Я только надеюсь, что мы сможем узнать об этом заранее и уйти. Но куда? Где спрятать лорда Иллидана так, чтобы союзники Ша'тар об этом не узнали?

Вайш улыбнулась.

— Не берите на сссебя его задачи. Иллидан этого не любит. Проснется и сам разберется. А на вассс и так много свалилосссь.

Лисандра и Верас при помощи Охттора сумели-таки установить с ванессиной шаттратской агентурой регулярную связь. В стороне от города удалось найти небольшой поселок, по-видимому, заброшенный после Аукиндонской катастрофы. Туда прилетали один-два орка на дракончиках Пустоты — до тех пор, пока они не лезли в Шаттрат, на пару орков никто не обращал внимания. В это же время туда приходил кто-то из людей Ванессы. Время встреч менялось специальным образом, так, что любому постороннему оно показалось бы случайным. Конечно, было бы неплохо заполучить одно из гоблинских устройств связи, но в самом Храме таковых не оказалось (по крайней мере, исправных), а покупать в Шаттрате означало рисковать провалом.

Джемисон — один из штейгеров Эдвина ван Клифа, ныне опытный убийца, назначенный главой шаттратской агентуры — передал, что двое бандитов принесли присягу Ишане, а трое других — Ворен'талю. Шаттратские группировки не особенно присматривались к кандидатам, принимали всех желающих, видимо, считая, что в боевых операциях недостойные отсеются. Ванесса и Джемисон считали, что в данный момент Ворен'таль гораздо опаснее Ишаны, потому что альдоры после "убийства" Иллидана несколько почили на лаврах, а Провидцы, наоборот, грызли удила, желая сравняться с соперниками по очкам. Кроме того, пожилой эльф, бывший приближенный Кель'таса, долгое время провел в окружении Иллидана и хорошо его знал. И, как любой эльф крови, Ворен'таль был абсолютно лишен благостных заморочек о великодушии и милосердии, свойственных дренеям. Поэтому внедрение агентуры в ряды Провидцев было приоритетным, но требовалась осторожность — не пойми откуда взявшаяся толпа рекрутов наверняка насторожит умного эльфа. Джемисон ограничился тремя талантливыми шпионами.

Пока что никакой информации об активности Ша'тар и их подручных не поступало, в Шаттрате все было тихо. Вероятно, А'дал выжидал, давая своим подданным возможность опомниться от веселого празднования по случаю победы над Иллиданом. Значит, у Черного Храма еще было время.

Вроде бы наладилось все, что Ванесса была в состоянии наладить. По крайней мере, видимость нормальной жизни в крепость Иллидана вернулась. Здание охранялось, разведка работала, еда доставлялась и готовилась, раненые выздоравливали. Но у бандитки было полное ощущение, что она возглавляет карточный домик. Стоит только сюда заглянуть группе шаттратских бойцов или кому-нибудь из наару — и все. Узнав, что в Храме есть живые, правитель Шаттрата вышлет ударную армию, которая снесет их и раскатает по полу таким тонким слоем, что отскрести уже не получится.

Ванесса пыталась заставить себя расслабиться, но в голову лезли тяжелые мысли. Зачем она здесь? Она пришла к Иллидану, рассчитывая на его защиту и покровительство. Конечно, она знала, что у него есть враги, есть проблемы, но у всех правителей есть враги и проблемы. А'дал не афишировал масштабы антиллидановой кампании, так что Ванесса просто не ожидала, что у Иллидана все настолько плохо. А теперь что? Девушка и сама не понимала, почему на нее вдруг обрушилось руководство иллидановой крепостью. Конечно, просто больше некому было взять это на себя, но как Иллидан понял, что она это может? Он ее в первый раз в жизни увидел. В любом случае, оказавшись во главе оставшихся иллидари, она не бросила бы их на произвол судьбы, наследственность не та — но надо же думать и о своих людях, и о перспективах. Вряд ли Иллидан в ближайшее время сможет оказать покровительство кому-либо — ему бы самому где-нибудь скрыться. Где? И стоит ли Ванессе и ее людям держаться за Иллидана и оставаться рядом с ним, или лучше уйти и поискать лучшей доли? Но куда уходить? Она и так уже ушла на край света, дальше некуда.

Оказавшись на краю растерзанного мира, в разгромленной крепости побежденного правителя, Ванесса ван Клиф чувствовала себя типичной крысой, загнанной в угол. И как любая крыса, загнанная в угол, она понимала, что ей осталось одно — сражаться до конца.

* * *

— Вайш?

— Узнал? Да, это опять я.

— Хорошо, что ты. Была бы Мэйв, было бы хуже.

— Мэйв нет и большшше не будет, забыл, что ли?

— Да, та девушка... Повязку дай.

— Подожди, сссначала умою.

* * *

Известие о том, что Иллидан проснулся, облетело Храм подобно молнии и наэлектризовало его обитателей не хуже. Демоны-часовые улыбались, орки как-то особенно бодро отдавали и выполняли команды, и даже раненым, похоже, сразу стало лучше. Одни пеплоусты, шаркавшие в полумраке по углам Святилища Теней, хранили постные мины.

Ванесса тоже обрадовалась. Наконец-то она сможет вернуть командование Храмом его властелину. Все-таки постоянно балансировать на краю пропасти, не зная точно, что и как следует делать в этом мире и в этих обстоятельствах, чувствуя, что на каждом шагу есть огромный риск ошибки, и понимая, что права на ошибку у тебя нет, было очень тяжело.

Но пока что надо было дать Иллидану время окончательно прийти в себя и по возможности разобраться в сложившемся положении. В этом ему никто не помог бы лучше Вайш, так что Ванесса спокойно продолжала заниматься своими делами, дожидаясь, пока лорд Черного Храма будет готов взять командование на себя.

Глава 7

Дочь архитектора

— Доброе утро, госпожа ван Клиф! Садитесь, пожалуйста.

— С-спасибо. — Ванесса села в указанное кресло. К спонтанно возникшему титулованию "леди" она уже немного привыкла, но услышать в свой адрес "госпожа" в сочетании с отцовской фамилией, да еще от Иллидана, было очень неожиданно и очень приятно.

Голос эльфодемона совершенно не обладал свойственной низким голосам глубиной и звучностью — он был хриплым и глуховатым, как будто Иллидан когда-то сорвал связки, напрасно пытаясь докричаться до кого-то (Ванесса подозревала, что так оно и было). Но за этой хрипотцой слышалась эльфийская мягкость, и Ванесса решила, что результат ей нравится: немногие слышанные ею голоса ночных эльфов казались ей чересчур медовыми, приторно-сладкими, а тут — в самый раз. (*)

— Я оставлю вас? — спросила Вайш.

— Не стоит. Мы не собираемся обсуждать ничего секретного. Во всяком случае, от тебя.

Иллидан полулежал на высоко взбитых подушках, и Ванесса видела, что ему явно стало лучше: кожа эльфодемона приняла нормальный для ночных эльфов густо-лиловый цвет. Одеяло укрывало его чуть выше пояса, оставляя открытыми сложенные крылья и великолепный торс, покрытый узорами магических татуировок, сейчас темно-зеленых. Сколько же шрамов у него на теле... И теперь добавятся еще: мелкие раны, оставленные на нем ша'тарскими наемниками, уже затянулись, но несколько повязок все-таки пришлось наложить. Но, конечно, рядом со страшным шрамом, пересекавшим наискосок всю грудь и верхнюю часть живота, все остальные казались царапинами. Чтобы не умереть от такой раны, точно надо было быть Иллиданом. При мысли о том, что эльфодемон чуть не оказался пленником Ледяной Скорби, у Ванессы на секунду сжалось сердце. Но он выжил — и нечего переживать.

Иллидан даже попытался причесаться перед визитом дамы, но, судя по результатам, быстро понял, что без головомойки это бесполезно. Его лицо снова пересекала повязка, сквозь которую светились зеленые огни, и Ванесса почувствовала себя странно, встретив этот легендарный взгляд. Эльфодемон был живой историей... Девушка поймала себя на мысли, что провела в Черном Храме уже почти неделю, но только сейчас наконец имеет возможность спокойно рассмотреть его хозяина. Кстати, а он не против, что его разглядывают? Вроде нет.

— Я хочу поблагодарить вас. За своевременное появление и за то, что избавили меня не только от смерти, но и от Мэйв Песни Тени.

— Я рада, что смогла помочь вам, лорд Иллидан.

— Вы великолепно метаете нож. Кстати, можно взглянуть на клинок? Это ведь тот, что у вас сейчас в сапоге?

Да, магическое оружие от Иллидана под одеждой не спрячешь. Ванесса вытащила кинжал из-за голенища и протянула эльфодемону. Он, очевидно, хотел посмотреть, какие заклинания наложены на клинок, пробивший зачарованные доспехи главы Бдящих. Но вблизи Иллидан увидел, что магия кинжала скорее является внутренней, присущей самому клинку, а не каким-то наведенным чарам. Рассмотрев форму и материал клинка, эльфодемон все понял.

— Чей зуб?

— Ониксии.

Иллидан кивнул, возвращая Ванессе кинжал. Конечно, для зуба дочери Нельтариона самые крепкие доспехи, зачарованные самыми искусными магами, были все равно что тонкая бумага. Разве что гоблинские этерниевые латы, подобные тем, которые носил сам Смертокрыл, могли бы ему противостоять. Но у Мэйв таких лат, конечно, не было.

— И спасибо, что не дали тут всему пойти вразнос, пока я спал.

— Вы назначили меня комендантом, а я стараюсь хорошо выполнять свою работу. Лорд Иллидан, а как вы поняли, что я это могу?

— А что мне было понимать? Вы сами взвалили Храм на себя. Мне только и оставалось, что дать вам официальное назначение, чтобы бунтов не было. Хотя Вайш говорит, что Советники все равно бузили.

— Я бы так не сказала, — улыбнулась Ванесса. — Они просто попали в непривычное положение.

— Совершенно верно, и я попрошу вас и дальше держаться выбранного образа действий. Советники — настоящие эльфийские аристократы, старой закалки, и в этом, кроме неудобств, есть немало хорошего.

— Да, лорд Иллидан.

— А теперь скажите, с кем мне предстоит из-за вас воевать?

— Простите??? — Ванесса ошарашенно посмотрела на эльфодемона. Тот улыбнулся:

— Госпожа ван Клиф, это же очевидно. Если глава крупной бандитской организации просит официальной работы у правителя, это значит, что данная организация капитально перешла дорогу какому-то другому правителю — настолько капитально, что вынуждена искать защиты в другой стране. Поскольку я вас на работу взял, этот другой правитель станет требовать у меня вашей выдачи. Я, разумеется, вас не отдам, и мне объявят очередную войну. Кто?

— Он не знает, что я в Запределье, — Ванесса почувствовала, как вспыхнули щеки. Она уже начала понимать, что такое Иллидан, но сама на острие его беспощадной логики оказалась в первый раз. — Мы пробрались сюда тайком, "хвостов" не было.

— Очень мило с вашей стороны. И все же, кто он?

Бандитка вздохнула.

— Вариан Ринн, король Штормграда.

На физиономии Иллидана отразилось искреннее удивление — такое, что даже повязкой не скроешь.

— Я плохо разбираюсь в текущей политике Азерота, но, насколько я помню, Вариан Ринн — это король людей и глава крупного политического объединения под названием Альянс.

— Совершенно верно.

— Простите за нескромный вопрос, госпожа ван Клиф, сколько вам лет?

Ванесса сделала короткий резкий вдох.

— Шестнадцать.

Иллидан покачал головой:

— Я, конечно, сразу понял, что вы девушка незаурядная, но в шестнадцать лет оказаться личным врагом главы Альянса — весьма серьезное достижение. Как вам удалось этого добиться?

Ванесса кивнула. К этому разговору она подготовилась, просто Иллидан подошел к теме с неожиданной стороны. Бандитка открыла принесенную с собой папку, вытащила оттуда несколько верхних листков и протянула Иллидану. Но эльфодемон с печальной улыбкой покачал головой и осторожно оттолкнул документы.

— Что?.. — не поняла девушка.

— Я не вижу написанного или нарисованного на бумаге. Мое зрение позволяет мне видеть магическую энергию, но это компенсируется пониженной чувствительностью в видимой области.

— Извините... — краска опять залила лицо Ванессы. Надо же было так ошибиться. — Но ведь вы писали приказы для Артеназа!

— Так чернила-то у меня магические. Поэтому лучше расскажите мне, что на этих листках.

— Там город, — ответила Ванесса. — Белокаменный город с мощными стенами и высокими башнями. С просторными площадями и широкими набережными. С великолепным собором и могучей крепостью. С зеленым парком и огромным морским портом.

Иллидан слегка склонил голову набок:

— Кто же его нарисовал? Вы?

— Нет, — улыбнулась девушка. — У меня не хватит знаний на такое. Это рисунки моего отца.

— Значит, ваш отец был художником? Рисовал придуманные города?

— Нет, он был архитектором. Этот город существует. Он называется Штормградом.

— То есть вы — дочь главного архитектора Штормграда?

Ванесса горько усмехнулась.

— Я должна была бы ей быть. Двадцать лет тому назад, после очередной войны между Альянсом и Ордой, Штормград лежал в развалинах. Правительство королевства, Дом Аристократов, занялось восстановлением столицы. Немало архитекторов представили на рассмотрение свои проекты. Среди них был и мой отец, Эдвин ван Клиф. Папа выиграл конкурс, и ему поручили перестройку города.

На великую стройку съехалось множество мастеров — от простых плотников и каменщиков до самых искусных инженеров. После войны народ в королевстве обеднел, и многим пришлось продать все, что у них было, чтобы добраться до столицы. Но все считали, что их труд на столичной стройке, конечно же, будет достойно оплачен, и полученных денег хватит, чтобы начать жизнь заново. Мой папа собрал всех работников, объединил их в Гильдию Каменщиков и начал восстанавливать Штормград.

Работа спорилась, и город начал подниматься из руин. Это было время больших надежд для всех. Когда папа встретил маму, он почти сразу же попросил ее руки. Дедушка, штейгер, немедленно согласился, хотя мама была ненамного старше, чем я сейчас. Он считал, что за главным столичным архитектором мама будет как за каменной стеной. Так родилась я.

— Прямо во время строительства?

— Да. Перестройка города — процесс небыстрый, за это время может родиться не один ребенок. Хотя папа вел работы в рекордные сроки. Они заняли всего два года. На месте развалин вырос город необыкновенной красоты. Мой отец, как глава гильдии, пошел в Дом Аристократов оформлять выплаты. — Ванесса горько покачала головой. — Папа мне потом рассказывал, что ему немедленно предложили двойную оплату и должность главного архитектора, если он откажется представлять интересы гильдии. Но он так не умел.

Дом Аристократов объявил, что казна Штормграда истощена войной, поэтому у правительства нет денег на полную оплату работы Гильдии Каменщиков. Дескать, сама честь принимать участие в отстройке Штормграда должна быть достаточным вознаграждением. Какая уж тут честь, коли нечего есть... Мастерам выплатили "компенсацию", но это были жалкие гроши. Они оказались в отчаянном положении — лишенные всего, без денег, без работы, с одними только лицемерными словами благодарности в качестве оплаты. Конечно, Гильдия подняла бунт. Я не знаю, началось ли то восстание по инициативе моего отца, или все вспыхнуло само собой... Во время бунта от случайно брошенного камня погибла королева Тиффин — папа говорил, что беда всегда находит невинных, потому что леди Тиффин как раз настаивала на том, чтобы Дом Аристократов изыскал средства и оплатил работу мастеров полностью.

— Одну секунду. — Иллидан нахмурился бы, если бы мог хмуриться. — А где, собственно, в это время был король?

— Понятия не имею, — фыркнула Ванесса. — Вероятно, счел, что все это недостойно его августейшего внимания. Я не знаю, почему после гибели леди Тиффин он не приказал казнить каждого десятого или что-то в этом духе. Гильдию просто вышвырнули из города, и все. Люди сидели в грязи, и им некуда было идти... Лорд Иллидан, мой папа был универсальным гением. Он знал архитектуру, механику, кораблестроение, осадную технику и многое другое. И еще он был прекрасным лидером, которому верили и за которым следовали с радостью.

— Поскольку вы его дочь, я в этом не сомневаюсь.

— Ох, мне до папы далеко. Но дело в том, что папин отец, мой второй дед, был бандитом. Так что первой профессией папы был грабеж и разбой. Он решил, что настало время вспомнить навыки юности. Собрав выброшенных мастеров, папа увел их в Западный Край. Это большая, малозаселенная сельская местность к западу от Штормграда. Там, в поселке Луноречье, находится вход в огромную систему заброшенных шахт, которую называют Мертвыми Копями. В этих Копях и обосновался папа со своими людьми. Они назвали себя Братством Справедливости.

— То есть вы унаследовали вашу организацию от отца.

— Да. Я росла в Мертвых Копях, и все папины лейтенанты знали меня почти с младенчества, так что мне было несложно... но я спешу. Папа сказал, что не позволит штормградским богатеям пользоваться присвоенным, неоплаченным городом. Он решил захватить и разрушить Штормград.

Иллидан восхищенно покачал головой:

— Я слышал о благородных разбойниках, но чтобы в таком масштабе... Если я правильно понимаю, столицу охраняет целая армия — как же ваш отец рассчитывал захватить ее с группой рабочих?

— У нас были не только рабочие. Отец принимал разбойников с большой дороги, выгнанных со службы солдат и прочую шушеру в качестве боевой силы. Конечно, идти с такими силами против штормградского войска было бессмысленно. Но у папы был секрет. Я не знаю, где и как, но он достал старый огрский дредноут. Гигантский корабль был пришвартован в потайной бухте, в которую можно было попасть через Мертвые Копи, и лучшие инженеры и мастера королевства работали день и ночь, превращая его в сверхоружие. Папа планировал войти на нем в штормградский порт и принудить город к сдаче.

— Но ему не удалось.

— Нет. Корабль еще не был готов, когда правительственные войска выследили наше укрытие. Дальше произошло примерно то же, что и с вами — ударный штормградский отряд прорвался в Мертвые Копи, разгромил нашу защиту и уничтожил большую часть людей. Папа, поняв, что отбиться не удастся, приказал мне спрятаться и не выходить ни при каких условиях, а сам принял бой. Но силы были неравны. Его схватили, и там же на месте отрубили ему голову.

— А вы это видели. — В низком голосе слышалось сочувствие. — Сколько вам тогда было лет?

— Одиннадцать. — Иллидан вздрогнул. — Что с вами, лорд? Я понимаю, это невеселая история — может быть, мне не стоит рассказывать ее вам сейчас?

— Нет, продолжайте, — ответил эльфодемон, овладев собой. — Что же произошло с вами?

— Оставшиеся в живых лейтенанты отца — их было четверо, и еще Марвин, наш главный медик — посоветовались и решили, что нужно залечь на дно, чтобы о Братстве Справедливости забыли. А я отправилась бродить по Западному Краю, притворяясь штормградской беженкой-сиротой, которая от пережитых ужасов потеряла память — там таких до сих пор полно. Но долго я не пробродила. Не прошло и двух недель, как я постучалась в один фермерский дом и попросила объедков, а меня накормили горячим ужином, оставили ночевать, утром попросили помочь по дому, а в обед предложили остаться насовсем.

— Мир не без добрых людей?

— Знаете, с одной стороны, многие рады приютить бродячего котенка или ребенка, с другой, когда этих бродячих детей полный Западный Край... Фермер Сальден целыми днями работал с батраками на полях, торговал сельхозинвентарем, а его жена Сальма занималась благотворительностью — готовила дешевую, но сытную еду для беженцев и сирот. Ей нужна была помощница, ею-то я и стала. Поскольку я не назвалась, мне дали имя Надежда, сказав, что я стану надеждой для бездомных. Какая горькая ирония, правда?

— Да уж. И вы стали добропорядочной сельской девушкой? — с некоторым недоверием спросил Иллидан.

— Я вела двойную жизнь. Для всего Западного Края я была Надеждой Сальден, идеальной фермерской дочкой — скромной, терпеливой и трудолюбивой. Я помогала маме Сальме готовить похлебку Западного Края и раздавала ее беженцам. Но я никогда не переставала быть Ванессой ван Клиф. Я поддерживала связь с отцовскими лейтенантами и училась его ремеслу. Училась держать в руках оружие, бесшумно подкрадываться, метать ножи и составлять яды. Я готовилась возродить и возглавить Братство Справедливости, чтобы выполнить волю отца.

Иллидан кивнул.

— Кажется, я понимаю, почему Вариан Ринн вас невзлюбил. Если вы занялись этим так же последовательно, как наводили здесь порядок...

— По мере сил. В какой-то момент я почувствовала, что в силах собрать отцовских людей и начать заниматься делом. Я подняла восстание в Западном Крае, чтобы заставить штормградскую стражу убраться оттуда и тем обезопасить Мертвые Копи. Восстание было вполне удачным, но я допустила ошибку: не стала убивать одного парня, считая, что он ничего не значит. А мальчишке удалось добраться до Вариана Ринна, и тот прислал войска из столицы. В Западном Крае началась полномасштабная война, но хуже то, что Мертвые Копи опять разгромили. Отцовские лейтенанты приняли удар на себя, чтобы дать нам с Марвином возможность бежать. После этого я собрала остатки Братства и решила, как вы правильно поняли, найти правителя, который мог бы оказать нам покровительство. Ближе Запределья я не нашла ничего, а здесь... я нашла вас.

— И пришли к шапочному разбору, — кивнул эльфодемон. — Да, невеселая история. Ну что ж, — он протянул Ванессе руку, — объединимся, чтобы выжить?

— Да, — девушка выпрямилась в кресле, протянула Иллидану руку в ответ и улыбнулась. — Почту за честь.

Широкая когтистая ладонь осторожно сжала маленькую жесткую руку.

* * *

— Что касается вашей задачи, — сказал Иллидан, выпив поданный Вайш целебный настой. — Я правильно понял, что вы хотите уничтожить величайшее творение вашего отца?

— Папа сам хотел этого! — негодующе воскликнула Ванесса.

— Он-то понятно. Он знал, что может построить еще хоть десять таких городов. Но больше он уже ничего не построит. Так в чем провинились здания и набережные? Они не обманывали рабочих и не убивали вашего отца.

Девушка потерла лоб.

— Знаете, я не смотрела на вещи с такой позиции. Я просто пыталась выполнить папину волю.

— А вы посмотрите. Ваш отец сказал вам, выходя на свой последний бой: "Ванесса, разрушь Штормград, чего бы тебе это не стоило"?

— Н-нет. Ничего такого он не говорил.

— Значит, вы не обязаны этого делать. Я думаю, ваш отец понимал то, что я пытаюсь до вас донести. Источником всех ваших бед являются люди — им и надо мстить. Давайте придумаем, как отплатить за Гильдию Каменщиков и вашего отца, сохранив дело его рук. Вам не приходило в голову, например, стать королевой Штормграда? У вас бы получилось.

— Женить на себе Вариана Ринна??? — Ванесса вытаращила глаза. — Звучит дико, но... он вдовец, конечно... — Девушка представила себе ЭТО, и щеки у нее стали пунцовыми. — Вот уж за кого не хотела бы замуж. Он старше меня в три раза.

— А что у него с наследниками?

— Есть сын, кронпринц Андуин, на год моложе меня — он родился незадолго до восстания Гильдии. Жрец, насколько я знаю, ученик пророка Велена. Говорят, что король трясется над ним, как гоблин над выручкой, страшно за него боится и старается никуда от себя не отпускать.

— Ну вот, пожалуйста — не хотите пожилого короля, есть молодой принц. Что, если, например, похитить его и, используя как заложника, потребовать от Вариана Ринна одобрения вашего брака? Подумайте: вы станете хозяйкой города, который построил ваш отец. Думаю, лучшего исхода он бы не мог и пожелать.

Девушка опять потерла лоб.

— Вы правы, это была бы прекрасная месть. Вот только...

— Что?

— Лорд Иллидан, считайте меня наивной дурой и идеалисткой, но я не хочу ложиться в постель с врагом — даже ради мести за отца.

— Я вас понимаю, — улыбнулся эльфодемон. — Ну что ж, тогда остается только одно — расправиться с тем, кто в ответе за все ваши мучения.

— То есть с Варианом Ринном? Ну да. Но как это сделать, не захватывая город? Крепость Штормграда неприступна — мой отец знал, что делал, когда ее строил...

— А в этой папке у вас случайно не проектная документация на Штормград?

— Совершенно верно.

— А там нет плана крепости?

— Есть, конечно.

Иллидан невольно рассмеялся:

— Госпожа ван Клиф, у вас в руках планы всего города, включая интимные покои короля. У вас есть клинок, который пробивает любые доспехи, и вы умеете его метать. Вы способны бесшумно передвигаться и владеете искусством составления ядов. И вы говорите, что не знаете, как убить Вариана Ринна?

— Да, потому что, во-первых, крепость охраняется, и незаметно приблизиться к ней — задача, близкая к невыполнимой. А во-вторых, потому что я не хочу отправиться в преисподнюю вслед за Варианом Ринном. Что практически гарантировано, потому что единственный способ выбраться из дворца после убийства короля — стать невидимой и улететь.

— А вот это, — эльфодемон слегка развернул крылья, — могу обеспечить я.

(*) Ориентируюсь на оригинальную озвучку.

Глава 8

Час ретроспекции

Иллидан лежал, уставившись в потолок, и думал над вечными вопросами: кто виноват и что делать.

Ну, за виноватыми у Иллидана никогда дело не стояло. Вот и сейчас: виноват А'дал, не пожелавший делиться властью, виноват Акама, который нарушил присягу и снюхался с А'далом, виноват Кель, позволивший Кил'джедену пропилить себе мозги. Не считая нескольких менее важных фигур, вроде короля драконов Пустоты Нельтараку, всеми силами вставлявшего Иллидану палки в колеса, или бывшего любимого ученичка Альтруиса, который громогласно отрекся от учителя и взял себе пафосное прозвище "Страдалец". Погоди, лизоблюд ша'тарский, попади ты ко мне в руки — вот тогда узнаешь, что такое настоящее страдание. По девять тысяч раз умрешь за Тераса, Нетариэля и Варедиса, и восемнадцать тысяч раз за Аландиен. И еще пять раз бонусом, из моей личной вредности.

Но, к сожалению, поиски виноватых совершенно не помогали найти ответ на второй вопрос. Который в текущий момент был куда более актуален.

Озадаченный абсолютной пустотой в голове, всегда фонтанировавшей идеями и планами, Иллидан попытался проанализировать ситуацию (к анализу он был не склонен, предпочитал синтез, но базовыми приемами ТРИЗа все-таки владел) и понял, что проблема, собственно, складывается из двух частей: что он хочет делать и что может сделать. И вот первая-то часть как раз и ставила его в тупик. В первый раз в жизни Иллидан Ярость Бури не знал, чего он хочет.

В начале пребывания за порталом он был полон планов и надежд. Запределье само ложилось под ноги, и казалось несложным, объединив разрозненные местные народы под своей рукой, создать из этого осколка мира государство-крепость, которое станет нерушимым бастионом между Азеротом и Круговертью Пустоты. Или надежно охраняемыми воротами — как он сочтет нужным.

Даже неудачный поход в Нордскол не лишил его оптимизма. Наоборот — он неожиданно получил массу удовольствия, когда очнулся и узнал, что Кель'тас и Вайш вытащили его, чуть живого, с поля боя и сумели доставить обратно в Запределье. Тогда весь Черный Храм ходил на цыпочках, чтобы случайно не потревожить господина, и все готовы были на голову встать, чтобы как-то его порадовать. Вайш кормила его с ложечки, Кель тащил всякие волшебные сокровища и рассказывал, что все иллидари с нетерпением ждут сводок о состоянии здоровья господина, и все это было запредельно приятно. В том числе и само собой возникшее слово "иллидари". Похоже, из него получался неплохой правитель.

Какое-то время все шло как нельзя лучше. И эльфодемон уже позволил себе думать, что после тонны ошибок, глупостей и просаженных саблезубу под хвост тысячелетий нашел свое место в жизни. Пусть это жалкий обломок мира, населенный жалкими обломками рас — Иллидан сделает из него мощную крепость, в которую без его ведома не проберется ни один демон. Пусть от него отказался его народ, пусть от него отрекся брат, пусть родной мир буквально вытолкал его из себя — он станет вечным стражем и хранителем границы между всем тем, что он оставил в Азероте, и царством Пылающего Легиона. И когда-нибудь Тиранда скажет о нем доброе слово. Наверняка же скажет — разве может быть по-другому?

И вдруг, как гром среди ясного неба — предательство Кель'таса.

Как он был дорог Иллидану — не рассказать. Душа эльфодемона отогрелась в этой дружбе, в тепле Кель'тасова огня. Нет, не иносказание — огонь был сущностью Келя, и Иллидану не раз казалось, что это не эльф, а огненный элементаль в эльфийском облике. Кель'тас умел беспощадно жечь врагов этим огнем, но для близких и друзей он был теплом и светом. Иллидан, сам огненный, потянулся к этому теплу. А после того, как Кель вместе с Вайш спас Иллидана во второй раз, вытащив его из-под Ледяной Короны, эльфодемон понял, что принц син'дорай, пожалуй, близок к тому, чтобы занять в его душе место Малфуриона.

И забыл, что Кил'джеден бьет со всей силы и всегда попадает в цель. Иллидан стал для Кил'джедена самым опасным врагом, потому что он был единственным, кто действительно знал, как следует воевать с Пылающим Легионом. Не то чтобы его слушали в Азероте, там он был пусть могущественным, но одиночкой, а здесь даже демоны Легиона начали переходить к нему на службу. Похоже, Кил'джеден действительно испугался. И решил действовать своим излюбленным способом — убрать одного врага руками других.

Иллидан был абсолютно уверен, что для Обмащника Кель неуязвим, потому что принц больше всего на свете ненавидел Плеть, которая была личным проектом Кил'джедена. И вот, получите и распишитесь — логика и связь вещей начисто вылетели у Келя из головы, он счел Иллидана ни на что не годным и вообразил, что Кил'джеден приведет его народ к новой славе. Впрочем, похоже, какая-то доля мозгов у принца осталась — он тайком подготовил захват Крепости Бурь, а потом отправил небольшое войско в атаку на Шаттрат, обставив дело так, что все сочли эту идиотскую атаку инициативой Иллидана. Ничего не скажешь — это был гениальный ход. Похоже, ша'тар действительно боялись, что Иллидан, набрав силу, попытается захватить город, и у него, скорее всего, получится. Но пока эльфодемон не предпринимал ровно никаких действий против Шаттрата, у А'дала просто не было повода даже что-то сказать против него — он был врагом Легиона и добивался успеха там, где у ша'тар, видимо, даже не хватило смелости попытаться. А теперь А'дал как с цепи сорвался. Может, наару и был никудышным стратегом и паршивым военачальником, но политиком он был прекрасным, то есть его светозарный язык обладал исключительной длиной и гибкостью. Глава ша'тар начал натравливать Запределье на Иллидана — то есть делать именно то, чего и добивался Кил'джеден. Интересно, если бы до А'дала, Ишаны, Ворен'таля и других пресветлых шаттратцев удалось донести, что они, по сути, работают на Легион, какие бы физиономии у них были?

И все прекрасные начинания Иллидана начали рушиться, как карточный домик. Он оказался в положении войны на два фронта — с Легионом и с Шаттратом. Мэйв, которую он поручил охранять Акаме, ухитрилась пропилить мутанту мозги, и у того в голове все перевернулось: наару, отказавшиеся защищать Сломленных от орочьего геноцида, оказались благодетелями и спасителями, а Иллидан, который этот геноцид прекратил — тираном и деспотом. Очередным кошмаром оказалась измена Альтруиса — эльфодемон вообще не понял, с какой радости один из его лучших учеников вдруг развернулся на 180 градусов и начал всем рассказывать, что "желание власти затмило разум Иллидана". Не от него ли пошло мнение, что правитель Запределья сошел с ума? Каковую идею тут же радостно подхватил весь континент. Хотя оснований для нее было еще меньше, чем для поверья о том, что атака на Шаттрат была проведена по приказу Иллидана.

Почувствуй, Иллидан Ярость Бури, силу Кил'джедена.

Нет, от него отвернулись не все. Но, чтобы удержать власть на материке, сил уже не хватало. И тогда удары А'дала посыпались один за другим. Разгром училища охотников на демонов, бунт драконов Пустоты, гибель Каргата... А потом Иллидан узнал, что агенты ша'тар убили Вайш и Келя. Смерть предводительницы наг его подкосила. Кому она помешала, в чем она виновата? В том, что спасала всех, кого могла? И Кель... При воспоминании об эльфийском принце Иллидан чувствовал обиду и досаду, но, узнав, что Кель убит, он заперся у себя в покоях и несколько часов метался и рычал, натыкаясь на стены. Что ж, Кил'джеден мог торжествовать — уставший от постоянного напряжения эльфодемон впал в глубокую депрессию, почти перестал контролировать свои владения и целые дни проводил на верхней площадке Черного Храма, уставившись на пустой череп Гул'дана. И стал легкой добычей для натравленных А'далом наемников из Азерота. Впрочем, не такой уж легкой — несмотря на вызванный депрессией упадок сил, он бы справился и сам, если бы Акама не выпустил Мэйв. Даже ненависть тюремщицы сыграла на руку Кил'джедену... и все было бы кончено, если бы не вмешалась человеческая девушка, ничего не знавшая про все эти противостояния и интриги.

А что теперь?

Иллидан не погиб, но все его начинания пошли прахом. Почти все союзники и подчиненные убиты, их войска рассеяны. Все Запределье считает его сумасшедшим тираном и радуется его поражению. Стоит кому-то из посторонних узнать, что он жив — и его уничтожат, на этот раз с гарантией. И выставят его голову на Террасе Света. А может, и пусть?..

Ты что, точно свихнулся, эльфодемон? Даже в заключении тебя такие мысли не посещали. А ведь там было хуже — в тесной камере, в темноте и холоде, с одной только Мэйв в качестве собеседницы. Впрочем, конечно, была еще Тиранда, с которой он вел бесконечные разговоры, тихонько гладя лепестки цветка. Только разговоры, большего он себе не позволял, хотя фантазия могла предоставить ему любые образы. Просто все остальное слишком болезненно ощущалось бы как недостижимое, а говорить с ним настоящая Тиранда не отказывалась. А сейчас кто мешает?.. Ах да, цветка нет.

В Запределье Иллидан редко брал цветок в руки — хватало других занятий. Но прощальный подарок Тиранды по-прежнему оставался у него, и этого было достаточно. А теперь он очень остро чувствовал его отсутствие. Хотя, вероятно, поговорить с мысленным образом Тиранды он мог и сейчас, но к чему прижаться лицом, когда захлестнет? К собственной фантазии? Пустоты вокруг и так хватает.

Против его воли в голову полезли воспоминания, да такие яркие — не смахнешь тряпицей, как пыль с зеркала. После суда, когда Иллидана собирались вести в подземелье, Малфурион спросил, есть ли у него последнее желание.

— Да. Поговорить с Тирандой.

— Я не могу позволить тебе говорить с ней наедине! — окрысился брат.

— Да какое наедине, пусть хоть весь Калимдор смотрит.

Малфурион неохотно кивнул. Тиранда, стоявшая в двух шагах, подошла поближе. Иллидан посмотрел на них обоих и невольно представил себе, чем они займутся этой ночью. Рот обожгло кровью из прокушенной губы.

— Что ты хочешь мне сказать, Иллидан?

— Ничего. Я хочу попросить у тебя что-нибудь на память. Что-то, что я мог бы взять с собой в камеру.

Девушка ненадолго призадумалась. Потом кивнула, наклонилась и сорвала цветок — такие в изобилии росли в окрестностях Хиджала: довольно крупный, но простой, вроде золотистой хризантемы. Взяла его в ладони, что-то прошептала и протянула Иллидану. Осознала, что у него связаны руки, и заправила стебель ему в волосы.

— Возьми.

— Благодарю. — Он не стал говорить, что этот подарок показался ему жестокой насмешкой: эфемерный цветок для приговоренного к вечному заточению? Что дала, то дала, и на том спасибо. Но дни складывались в годы, годы — в тысячелетия, а цветок не вял. Иллидан часами, а иногда сутками неподвижно сидел, прислонившись к стене, и медленно проводил пальцами по золотым лепесткам.

Мэйв, заходя в камеру, смотрела на цветок с саркастической усмешкой, но Иллидану было все равно. Он знал, что тюремщице хочется выхватить хризантему у него из рук, бросить под ноги, растоптать, а потом сказать что-то злобно-напыщенное, провоцируя на срыв. Она ненавидела его, но Тиранду ненавидела не меньше, считая, что та отобрала у нее пост Верховной Жрицы. Цветок однозначно доказывал, что Тиранда занимает свое место по праву, и это еще больше бесило тюремщицу. Вот откуда у такого добродушного парня, как Джарод, взялась такая злобная тварь в качестве сестры? Но все-таки что-то ее останавливало — скорее всего, возможность и дальше кормить собственную злобу.

Насколько же легче дышится теперь, когда Мэйв больше нет. Иллидан невольно улыбнулся и потянулся от удовольствия. Тело отозвалось слабой, глуховатой болью — раны еще ныли, но мышцы уже наливались силой, хотели движения. Все-таки не все у него плохо. Чокнутую тюремщицу отправили туда, куда Малфурион дриад не гонял, а Иллидан жив, свободен и выздоравливает. Без цветка, конечно, трудно, но придется как-то приспособиться. Потому что есть те, кто остался ему верен, несмотря ни на что. Значит, он им нужен, и это так приятно, что хочется замурлыкать. Иллидан сложил крыло, повернулся на бок и уютно свернулся клубком.

Он полежал так минут пять, когда осторожно открылась дверь, и Вайш просунула в комнату рожки:

— Ты не спишь?

— Нет.

— Тебе что-нибудь говорят имена Феронас и Менкалинан?

— Еще бы! — Сердце ухнуло куда-то в район солнечного сплетения. Иллидан резко сел. — Что с ними случилось?

— Судя по всему, ничего. Прибыли из какой-то миссии, рвутся отчитаться.

— Так давай их сюда сейчас же!

— Подожди минутку, передам Артеназу, что ты разрешил их пропустить.

Вайш исчезла за дверью, а Иллидан с улыбкой опустился на подушки. Все-таки хотя бы двое из его драгоценных учеников остались в живых и сумели к нему вернуться. Хорошо-о-о-о...

Дверь распахнулась, и торопливо вошли два ночных эльфа — один с белыми волосами, забранными в хвост, второй с пышной синей шевелюрой. Оба с повязками на глазах и татуировками на плечах.

— Лорд Иллидан!

— Феронас! Менкалинан!

— Вы живы! — Это все трое сказали хором.

— Садитесь на что найдете, — приказал эльфодемон. — И рассказывайте.

— Лорд Иллидан, ваше задание выполнено: лагеря Легиона "Геенна" и "Боль" в Пустоверти уничтожены, — доложил беловолосый Феронас. Повертев головой, охотник на демонов углядел в углу стул, подтянул его к себе и сел. Менкалинан присел на краешек кресла сиделки.

— Благодарю. На вас пытались напасть... кто-нибудь, кроме демонов?

Эльфы переглянулись.

— Вообще-то да, — сообщил Феронас. — Недалеко от Шаттрата. Мы вышли на дорогу, которая ведет в Долину, немного к востоку от Перелеска Кенария. Навстречу нам попался какой-то торговый караван. Они попытались... — охотник на демонов смешался, на щеках выступили черные пятна.

— Что они попытались сделать? — недоуменно спросил Иллидан. — Закидать вас яблоками?

— Картошкой! Гнилой.

Иллидан невольно фыркнул и покачал головой:

— Я надеюсь, вы пустили их на фарш? А картошку гарниром?

— Почти. Они кричали "Убирайтесь из Запределья, демонские лизоблюды! Теперь ваш хозяин-демон убит, вас некому защищать!" Я схватил за грудки гоблина, по-видимому, отвечавшего за караван, хорошенько его встряхнул и спросил, что он несет. Он извивался и вопил "Откуда вы вылезли, недобитки иллидарские! Прохлопали своего хозяина! Предателя больше нет, нет, нет!" Простите, лорд...

— Пустое, — махнул рукой Иллидан. — Я не стану обращать внимание на грязные языки гоблинов. Продолжай.

— Я его придушил и велел рассказывать все, что он знает. Но тут начальник охраны каравана отмерз и дал своим приказ атаковать нас. В результате караван лишился охраны, а гоблин, поняв, что шутки кончились, из зеленого стал бледно-салатовым. Он промямлил, мол, все Запределье знает, что вы убиты. Деталей из него вытрясти не удалось. Мы с Менкалинаном махнули рукой и помчались сюда — выяснить на месте, что произошло. Но не успели мы подойти к Храму, как нас сцапали демоны, привели в караульную и сказали своему начальнику, такому здоровенному эредару, что вот, поймали неопознанных лиц, вероятно, шпионов ша'тар.

— Мы показали знаки, — добавил Менкалинан, — но почему-то они этого эредара не убедили.

— О нас сообщили коменданту, какой-то Ванессе, — продолжил Феронас, — продержали еще несколько минут, а потом сказали, что мы можем идти к вам. К счастью, вы живы! Что здесь произошло, лорд? В Храме ни одного знакомого лица, никто ничего не объясняет, вы ранены...

— На нас напали наемники ша'тар и разнесли весь Храм. Я чудом остался жив. Это чудо зовут Ванесса ван Клиф. Подробности вам может рассказать она или кто-нибудь из ее людей. Сейчас я напишу записку Артеназу, что я вам полностью доверяю. А вообще, конечно, надо новую печать заказать и новые знаки сделать. Я-то вижу, что вы — это вы, а Артеназ перестраховывается, и правильно делает. Идите отдыхайте, ешьте и приводите себя в порядок, а потом приходите ко мне с подробным докладом о разгроме лагерей.

Глава 9

Военный совет

Настроение в Черном Храме поднималось. Вроде бы никаких особых причин для этого не было, но эльфы крови, орки и демоны такой народ: если не происходит ничего плохого — это уже хорошо. Все устали от напряжения и потерь, всем надоело страдать и переживать. Все оставшиеся в живых были живы, атак со стороны Шаттрата не наблюдалось, лорд выздоравливал — что бы не порадоваться? Вот и радовались.

Ванесса очень хотела бы разделить общее веселье, но у нее не получалось. Иллидан попросил бандитку продолжать исполнять обязанности коменданта, пока он не сможет хотя бы дойти до собственного кабинета. Девушка так и не поняла, был ли это приказ или просьба, но альтернативы все равно не было, не Гатиосу же передавать управление Храмом — он так науправляет, что хоть наару выноси. А ей уже успело все это надоесть. Скорей бы уж лорд поднялся на ноги...

К Иллидану возвращались силы. Он приказал принести ему все имеющиеся отчеты стражи и разведки, затребовал у Феронаса доклад о состоянии лагерей Легиона по всему материку, а у Ванессы — сводку сообщений от ее шаттратских агентов. Получив документы, он разложил их перед собой, вызвал эльфийку-секретаршу для зачитывания того, что не было написано магическими чернилами, и долго думал. Потом приказал Вайш принести ему письменные принадлежности и долго писал что-то, подложив под бумагу толстый сборник эльфийской поэзии.

Сначала эльфодемон покорно ел прописанные Марвином бульоны и пюре, но на третий день, задумчиво посмотрев на паровые котлеты, спросил:

— А что, в Долине действительно вымерли все скверносвины?

Вайш, в которую этот вопрос попал, как пушечное ядро, радостно подпрыгнула по-козьи (продемонстрировав недурное умение обращаться с недавно приобретенными копытцами) и помчалась на кухню. Через несколько минут она доставила Иллидану свежайший, еще скворчащий ломоть награндской телятины. Бифштекс был с кровью, но эльфодемону того и хотелось. Он с удовольствием уплел роскошное мясо за обе щеки и спросил, не сочтет ли медик бунтом употребление вина. Вайш ответила, что если Марвин расценит это как бунт, то она в натуре устроит антимедицинскую революцию, и притащила кувшин великолепного телаарского красного (контрабандой доставленного из Шаттрата через агентов Ванессы) и здоровенное блюдо награндских фруктов. Марвин, конечно, ни о каком бунте не говорил — не зря же все это лежало наготове. Вести о том, что лорд пожелал нормальной еды, чуть не вылились во всехрамовый праздник, но Ванесса с некоторым трудом уняла инициаторов, объяснив, что гулять они будут, когда над ними перестанет нависать угроза шаттратской атаки. Тем не менее в тот вечер в Черном Храме было поднято и выпито немало бокалов за здоровье Иллидана.

* * *

На следующее утро произошел инцидент. Один из орков-солдат с утра пораньше помчался по какому-то делу к Охттору и столкнулся с выходящей из его комнаты Эниарой. Вспомнив биографию девушки, парень вообразил, что она взялась за старое, при мысли о перспективах воспылал и, схватив эльфийку за руку, начал уговаривать немедленно пойти с ним. Эниара попыталась вырваться, но орк держал ее крепко. Тогда она цапнула его острыми ноготками, добавив к похоти ярость и вызвав поток слов вида "треклятая шлюха, что ты тут из себя изображаешь, а ну-ка пошли..." Орки скверны были весьма неуравновешенными ребятами и легко приходили в бешенство, так что парень своими налитыми кровью глазами не видел ничего, кроме выпуклостей на теле Эниары, когда его вдруг привел в чувство мощный удар в затылок.

— Если тебе приспичило, иди к Лисандре, она всех примет! — рявкнул Охттор, от души отвесив проштрафившемуся орку еще пару плюх. — А к приличным девчонкам приставать не смей!

— Это кто здесь "приличная девчонка"? — ругался орк, сидя на койке в казарме и потирая синяки. — Эта дешевая бордельная подстилка, которая только что всю ночь ублажала командира?

— Ты что, слепой или дурак? — ответил ему сосед по койке. — Ты думаешь, командир в последнее время просто так на кухне все время торчит? Как ни верти, а Эниара теперь его баба.

— Говорят же — слово не воробей, а Охттор еще когда на здешней поварихе жениться обещал, — заметил другой солдат и со смехом добавил: — Подожди, ты ее еще "леди" и "матушкой" называть будешь.

Чуть позже свободные от нарядов орки раскрутили командира на откровенность.

— Ну да, тощевата, конечно, и бледновата, — признал Охттор в мужском разговоре. — Но какие позы знает, ммм! И голодным с ней никогда не останешься.

* * *

Днем Иллидан попросил прийти к нему Совет, Вайш, Артеназа, Феронаса с Менкалинаном, Ванессу и Лисандру. Бандитка обратила внимание, что с их прошлого разговора эльфодемон явно окреп и выглядит намного лучше. К нему возвращалась его странная, тревожная красота, включавшая мужскую мощь, эльфийское изящество и демоническую загадочность. Ванесса подумала, что с прилагательным "демонический" логичнее сочеталось бы слово "чуждость", но после пребывания в компании такого количества демонов они ей уже настолько чуждыми не казались. Раса как раса. Да, непохожи на людей, но мало ли кто на них непохож. Да, агрессивные убийцы... а она кто, в шестнадцать лет перерезавшая не один десяток глоток и отдававшая приказы перерезать их не одну сотню? Загадочные, да — но почему-то уже не чужие совсем.

— Итак, я хочу с вами обсудить один вопрос: какие у нас есть возможности выжить?

Вайш резко выдохнула. Может, Черный Храм и веселился, устраивая себе пир во время чумы, но Иллидан явно ни на минуту не забывал, что опасность уничтожения по-прежнему нависает над ними. Хотя как раз ему бы полезно было хоть немного отдохнуть от дамоклова меча.

Но она была знакома с Иллиданом с юности и знала, что этот парень, которого многие считали безумцем — вероятно, самый трезвый реалист Азерота. Как ни парадоксально, именно осознанный расчет позволял ему проворачивать самые отчаянные предприятия, вроде заморачивания головы Саргераса или воссоздания Колодца Вечности. Вот только с реакцией эльфов на этот самый Колодец он просчитался — вероятно, единственный раз в жизни — за что и поплатился десятитысячелетним заключением. Но собственные возможности Иллидан всегда рассчитывал предельно точно. И если он знал о какой-то опасности, он ни на секунду не упускал ее из внимания.

— Нам нужны союзники, — начал Гатиос. — В качестве военной силы. Мы успели установить контакт с несколькими племенами огров и каменных великанов. Нужно отправить к ним посыльных. В качестве посыльных можно использовать недавно выздоровевших эльфов...

— Подожди, — остановил его Иллидан. — Тем же каменным великанам действительно не нужна ни власть Шаттрата, ни власть Легиона. Но и ссориться с теми, кто заведомо имеет преимущество в силе, они не станут. Пока я контролировал Запределье, они готовы были пойти за мной. Но теперь они первые раскатают нас в лепешку. Полагаю, то же самое можно сказать об ограх.

— Нам нужно собрать остатки тех, кто заведомо верен нам, — предложила Вайш, аккуратно отодвинув на задний план надувшегося Гатиоса. — Наверняка кое-кто из каргатовских орков еще жив. Надо обыскать окрестности Лагеря Затмения и Лагеря Змеиных Колец. Да, это полтора землекопа. Но это лучше, чем ничего.

— И что мы им предложим? Высокую честь умереть вместе с нами? — горько усмехнулась Маланда. Она уже встала с постели, но смотрела на все с крайним пессимизмом.

— Хотя бы, — сказал Иллидан. — Если они верны мне, нельзя оставлять их наедине с их верностью. Артеназ, отправь туда своих. Даже если найдете двух эльфиек и одного детеныша наги, это будет не зря.

— Да, лорд.

— Но, безусловно, подобные меры нас не спасут. Что еще?

— Стравить уже Шаттрат с Легионом, — мрачно сказала Ванесса. На нее вытаращились:

— В каком смысле???

— В прямом. — Девушка тряхнула головой. — Насколько я успела понять, с самого своего прибытия в Запределье Ша'тар только и делали, что укрепляли стены Шаттрата и пропагандировали себя любимых. Получилось у них неплохо: весь континент поверил, что у них исключительно благородные цели, и совершенно не осознает, что в деле реальной борьбы против Легиона пресветлые наару палец о палец не ударили. Так вот, надо сделать так, чтобы им пришлось-таки поднять свои светозарные задницы и сразиться с Легионом на деле.

— И что мы с этого получим? — фыркнула Маланда.

— При наилучшем для нас исходе — уничтожение одного из врагов и ослабление другого, — отрезал Иллидан. — Именно так действовал Кил'джеден, когда натравил меня на Нер'зула. Я категорически не хотел использовать методы Кил'джедена, но, похоже, госпожа ван Клиф права: при отсутствии собственных сил нам необходимо стравливать наших врагов между собой. И не повторить промашку Искусителя — ничья нас не устроит. Вот только как этого добиться?

— Через моих шаттратских агентов, например. Если дать им в помощь Феронаса и Менкалинана как специалистов по базам Легиона в Запределье.

— Ты просто какая-то супердевочка, — фыркнул Гатиос. — Без году неделя как из-за портала, а находишь выходы из безвыходных ситуаций, предлагаешь своих последователей для их решения... Кто ты вообще такая? Что ты знаешь об этом мире? Мы здесь жили среди смрада и скверны не один десяток лет. Если мы проиграли, значит, мы не могли выиграть. Как ты смеешь распоряжаться Запредельем? Этот мир — не игрушка для человеческой девчонки!

— Совершенно верно — холодно сказала Ванесса. — Запределье — не игрушка. Это мир, где я намерена выжить. И то, что я здесь недавно, помогает мне непредвзято посмотреть на ситуацию. И, возможно, увидеть ее с неожиданной стороны. И найти возможность выхода для всех. Включая вас, Гатиос.

Рыцарь смерти вздрогнул. Отсутствие обращения "лорд" из уст Ванессы ему крайне не понравилось. А еще меньше ему понравилось то, что Иллидан это возмутительное неуважение, похоже, одобрил.

— Вы знаете, что мои люди собрали довольно большое количество информации о Ша'тар, а также о деятельности Альдоров и Провидцев, — как ни в чем не бывало продолжала Ванесса, обращаясь к Иллидану. — Ваши ученики владеют знаниями о лагерях Легиона. Нужно только найти точку соприкосновения и поджечь в ней запальный фитиль...

— И я даже знаю, как этот фитиль зовут, — сказал эльфодемон с нехорошей улыбкой, глядя на двух ночных эльфов. Те, встретив его взгляд, заулыбались:

— Альтруис Страдалец!

— Совершенно верно. Если уж ему так хочется красиво пострадать, пускай страдает, но ради дела и по-настоящему. Я не уверен, что ему этот процесс понравится.

— Простите, лорд Иллидан, что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, госпожа ван Клиф, что один из моих учеников решил заняться свободным предпринимательством. В принципе, я ничего не имею против, но, насколько я понимаю, именно он является автором всезапредельского поверья, что Иллидан Ярость Бури сошел с ума. По неизвестной мне причине сумасшествие у нас в обоих мирах считается поводом для убийства. Поэтому, как бы то ни было, я бы хотел рассчитаться с Альтруисом полновесной монетой, но не просто так, а чтобы он, во-первых, действительно пострадал, в соответствии со взятым им прозвищем, а во-вторых, чтобы это принесло пользу мне. Если заставить его спровоцировать атаку Легиона на Шаттрат, ему мало не покажется с обеих сторон, а мы получим нужный нам конфликт и не потеряем никого из наших.

— Красиво, лорд Иллидан! — подпрыгнула Ванесса и хлопнула в ладоши.

— Магическая поддержка понадобится? — спросил Зеревор.

— Наверняка! — отозвался Верас.

— Ну хорошо, а если ничего не получится? — настаивал Гатиос. — Мы не можем позволить себе класть все оставшиеся яйца в одну корзину. Нужен альтернативный план. Хотя бы где скрыться в случае провала.

— На Кряже Крыльев Пустоты, — прозвучал густой голос Артеназа.

— Чего? Он же в руках... тьфу, в лапах у Нельтараку.

— Вот именно поэтому нас там искать и не будут. А с Нельтараку можно договориться, напомнив ему, что в казематах крепости Драконьей Пасти осталось немало их яиц.

— Хорошо, — кивнул Иллидан. — Прошу детально разработать оба плана, и основной, и запасной, и предоставить мне в течение трех дней.

* * *

Ванесса забралась в постель. Голова шла кругом от мелочей, которые надо было учесть, и возможностей, которые надо было предвидеть.

Она умела составлять планы заговоров, восстаний и штурмов. Сначала ее учил отец, потом Хеликс Отломчик с Терзающим Ревом. Правда, восстание в Западном Крае потерпело неудачу, но когда-нибудь же фортуна должна повернуться к ней лицом?

"Ради моего отца. И ради лорда Иллидана," — подумала девушка. И неожиданно решила: "Наверно, они бы друг другу понравились."

Глава 10

Разговор по душам

С утра, спустившись в Святилище Теней, Ванесса разбиралась со Сломленными — выслушивала их жалобы на дурную кормежку и плохое обращение со стороны стражи, а также вопросы, какова судьба великого Акамы и долго ли еще им сидеть в этом чудовищном месте. На последнее девушка процедила, что без личного разрешения лорда Иллидана ни один пеплоуст не выйдет из Черного Храма живым, но альтернативу она готова предоставить в любой момент. Главный жалобщик даже не успел заметить ее движения, когда у его груди оказался кинжал, и Ванесса прошипела:

— Так ты хочешь свободы?

Мутант отшатнулся и замахал руками, твердя, что пеплоусты готовы ждать решения своей судьбы столько, сколько понадобится.

Судя по ряхам Сломленных, с кормежкой у них все было неплохо (и непонятно, как могло быть иначе, учитывая, что им тоже доставалась еда от подручных Эниары), и жаловались они на нее только потому, что им хотелось на что-нибудь пожаловаться. Ванесса пожала плечами и сказала, что попросит леди Вайш проинспектировать их рацион. Услышав имя леди Вайш, Сломленные аж позеленели и закричали, что еда вполне терпима. Сдержав желание врезать мутантам в зубы, девушка потребовала показать ей свидетельства плохого обращения солдат. Ей действительно продемонстрировали пару синяков. У Ванессы была полная уверенность в том, что этот сброд заслуживает значительно большего их количества, но она кивнула и сказала, что попросит Артеназа поговорить со своими солдатами. Неожиданно это тоже возымело неплохое действие — похоже, громадного начальника стражи пеплоусты боялись только чуть меньше, чем леди Вайш.

Приказав Сломленным приниматься за уборку и стирку (даром, что ли, они Эниарину стряпню тут жрут?), девушка тщательно вымыла руки и отправилась наверх — ее ждал важный разговор с Верасом и Лисандрой о последних полученных из Шаттрата данных. Но, выйдя на центральную аллею, она увидела, что навстречу ей идет Иллидан.

Он двигался довольно тяжело — очевидно, раны еще давали себя знать — но, судя по всему, на ногах стоял уже крепко. Она улыбнулась эльфодемону и собралась было поприветствовать его, поздравить с выздоровлением. Но тут он, приблизившись к ней, как раз попал в полосу света, и у Ванессы упала челюсть.

— Что случилось? У меня вторая пара рогов выросла?

— Н-нет, — ответила девушка, усилием воли собрав челюсть обратно. — Просто я тоже хочу такие волосы.

— Это легко, — Иллидан взмахнул когтистой рукой.

— Чтооо? — Ванесса схватилась за голову — вроде бы ничего не изменилось. — Вы иллюзию, что ли, поставили?

— Ну да.

— Не надо. Просто... это потрясающе красиво. Я не ожидала.

— Спасибо, — улыбнулся Иллидан, убирая иллюзию. По его лицу и голосу было ясно, что ему очень приятно это услышать.

Пока Иллидан оправлялся от ранения, волосы у него были настолько спутаны и пропитаны грязью, потом и кровью, что разглядеть их не представлялось возможным. Видно, что вроде бы темные и длинные, и все. А теперь...

Темно-темно-синие, цвета ночного неба, они мерцали в свете светильников. Шелковистые даже на вид, наверно, гладкие и прохладные на ощупь. Ванесса наконец поняла, почему Иллидан носит такую странную прическу, забирая в хвост лишь часть волос — их было так много и они были такие упругие и пышные, что если завязать их все, хвост получится неимоверно тяжелым, а если оставлять неубранными, они не позволят ничего делать. Настоящие эльфийские волосы!

Девушка улыбнулась ему в ответ:

— Марвин разрешил вам встать с постели?

— Я его не спрашивал. Это не первое ранение в моей жизни, я и без медиков знаю, когда пора прекращать валяться.

Ванесса кивнула. Она тоже знала, что после тяжелых ран нужно в какой-то момент вставать, преодолевая слабость, и начинать потихоньку нагружать мышцы, восстанавливая тонус, скорость и координацию. Девушка попыталась представить себе, как Иллидан будет разминаться. Наверно, возьмет в руки знаменитые клинки... кстати, интересно, где они — после разборки на верхней площадке Храма про них никто и не вспомнил. Они как-то незаметно исчезли. Можно было бы предположить, что их приватизировал кто-то из людей Ванессы, но девушка сомневалась, что зеленые двойные клинки будут подчиняться кому-то другому, пока жив их хозяин. Скорее, Иллидан просто отправил их магией куда-нибудь в подпространственное хранилище. Мысль о том, что можно будет посмотреть, как он тренируется, заворожила Ванессу. А может, и не просто посмотреть...

— Хотите поспарринговать?

— С удовольствием, но позже. Мне нужно кое с кем срочно поговорить.

Девушка кивнула и отступила, освобождая дорогу. Иллидан пошел дальше, а Ванесса невольно обернулась и посмотрела ему вслед. Шел он тяжело, но сила чувствовалась в каждом движении. Свет искрился на чернильных волосах, рассыпавшихся по обнаженным плечам — рубашек эльфодемон, похоже, на дух не переносил. Под фиолетовой кожей спины бугрились мышцы, мощное тело резко сужалось от широченных плеч к талии и бедрам, из-за своеобразного строения ног изящно покачиваясь на каждом шаге...

Ванесса поймала себя на том, что облизывает губы. Иллидан, определенно, был самым красивым мужчиной из всех, кого она когда-либо видела.

"Уймись!" — приказала она себе. — "Это же живая легенда. Сколько ему лет? Нет никакого смысла облизываться на ходячую историю. Даже если у нее такие волосы и спина, гм... а лицо... ну что лицо — морщины и шрамы мужчину не портят. Хватит! Только об этом и не хватало думать! И вообще," — Ванесса вспомнила, каким резким и отрывистым движением эльфодемон передал Вайш золотой цветок, — "он все еще любит Тиранду. Десять тысяч лет. Да, без толку, но это его право. А у меня нет десяти тысяч лет на безответное... гм... увлечение. Так что хватит думать о ерунде, пора заниматься делами."

Бандитка развернулась на пятках и отправилась в комнату рядом с Чертогом Власти, где Верас и Лисандра оборудовали штаб. Но роскошный хвост Иллидана, его широченные плечи и мускулистая спина еще долго покачивались у нее перед глазами.

* * *

А Иллидан направлялся примерно туда же, откуда только что ушла Ванесса. Увидев его, стража встала навытяжку и отсалютовала, пеплоусты принялись униженно кланяться, одновременно пятясь к стенам. Эльфодемон ответил на салют стражи, на Сломленных же не обратил никакого внимания и приказал одному из скверностражей найти Артеназа.

Начальник стражи появился буквально через минуту, сияя, как начищенный пятак:

— Лорд Иллидан! Вы встали...

— Да, но очень долго я на ногах не продержусь. Дай мне ключи от каземата Акамы.

— Может, попозже? Когда к вам окончательно вернутся силы. Я же знаю, как тяжело вам будет говорить с этим мерзавцем.

— Потерплю. Это надо сделать как можно скорее. Я и так уже вынужденно упустил немало времени.

— Хорошо, — Артеназ отцепил от связки ключ с биркой "Акама" и протянул эльфодемону. — Давайте я вам хотя бы пару скверностражей в эскорт выделю. Они и вам помогут, и Акаме в морду дадут, если понадобится.

— Давай, — кивнул Иллидан.

* * *

Акама молча сидел в углу камеры. Комната была совсем неплоха — сухая и теплая, с хорошей вентиляцией, со старым ковром на полу и дощатой лежанкой, укрытой войлочными одеялами. На плоском камне, служившем столом, горела свеча. Темновато, конечно, но по сравнению с тем подземельем, в котором Иллидан провел десять тысяч лет — просто дворец.

Услышав скрип двери, дреней равнодушно поднял голову, видимо, решив, что принесли еду. Но увидев, что в камеру, пригнувшись (иначе рога задевали за притолоку) входит Иллидан, сопровождаемый двумя демонами-стражниками, Акама прищурился и принял вид "я вам ничего не скажу, хоть пытайте, хоть убивайте". Вид получился довольно нелепый, но эльфодемон знал, как больно умеет кусаться эта змея.

— Приветствую, Акама, — произнес Иллидан. Скверностражи заняли позицию у дверей камеры.

— Не дождешься от меня приветствий, — буркнул дреней. Эльфодемон пожал плечами:

— Хорошо, оставим формальную вежливость. Я хочу поговорить с тобой. От результатов разговора будет зависеть твоя судьба и судьба твоего племени.

— Я тебе не верю, Предатель. Ты всегда лжешь.

— Хорошо, с этого и начнем, — похоже, слова Акамы Иллидана совершенно не задели. Он решительно уселся прямо на пол, лицом к дренею. — В чем я обманул конкретно тебя?

— Ты обещал мне процветание моего народа. Что ты сделал на самом деле? Отдал Сломленных в игрушки нагам леди Вайш?

Иллидан кивнул, качнулись тяжелые рога.

— Акама, я объяснял тебе: процветание я вам не могу наколдовать, хоть я и маг. Нужно работать. Я показывал тебе планы, объяснял, что нам нужны ресурсы и рабочая сила.

— Ты обещал защищать мой народ, а что они испытывали в Узилище?

— Я и защитил его. Я прекратил геноцид Сломленных. Но, Акама, почему ты вообразил, что за защиту не надо платить? Я тебе объяснил — воинам, которые защищают вас, нужна еда, вооружение и прочее снабжение. Они вас защищают, вы работаете, обеспечивая их всем необходимым. Все справедливо. Или нет?

— Ты взял в войска орков Скверны и демонов, которые уничтожали нас, а нас заставил позорно трудиться в подземельях!

— С каких это пор труд позорен? Я понимаю, что работать в забоях нелегко и порой неприятно, но никакого позора в этом нет. Если бы вы спокойно ходили работать каждый день, как воины ходят на службу, никто не стал бы удерживать вас в Узилище насильно. А поменять вас местами... извини, Акама, но это орки Скверны и демоны уничтожали вас, а не наоборот. Так что, очевидно, они лучшие воины, чем вы. Каждый должен находиться на том месте, где он наиболее эффективен.

— Наги-инженеры в Узилище унижали и били нас!

— Вообще-то, Акама, характер твоего народа таков, что желание поставить вас на место с помощью кулаков я вполне понимаю. Вы никак не поймете, что у вас больше нет той силы, которая позволяла вам использовать кристаллы Иорунской шахты... кстати, а кто работал в Иорунской шахте в лучшие времена? Орки? Механизмы?

— Это не имеет значения, Предатель.

— Ну почему же. Насколько я знаю, работали там обыкновенные дренеи, и некоторые из них сейчас входят в число пеплоустов. Так почему работать в Иорунской шахте и на других подобных месторождениях позором не считалось, а в Узилище — вдруг считается?

— Потому что в Иорунской шахте дренеи работали для своего народа. А ты заставил нас подчиняться нагам и обслуживать краснокожих орков и демонов.

— Так вот оно что, — кивнул Иллидан. — Оскорбленная национальная гордость. Слова о том, что под моим правлением народность значения не имеет, и мы все трудимся друг для друга, явно просвистели мимо твоих ушей. Так?

— Мы пришли к тебе как воины. Без нас ты бы не победил Магтеридона. А потом ты взял себе орков, которых мы победили, и сделал из них армию, а нас превратил в рабов!

— Извини, Акама, но орков Скверны победили не вы. Точнее, не только вы. У меня были войска эльфов и наг, были мои ученики, вступавшие в поединки с крупными демонами. Вы помогли одержать победу, но не надо приписывать ее только своему народу. Но — хорошо, Акама. Я могу понять, что невольно задел твое самолюбие и национальную гордость твоего народа. Но вы никогда не были моими рабами. Если ты счел, что принесенная тобой присяга была ошибкой, почему ты не пришел ко мне и не попросил освободить тебя от нее?

— Я знал, что ты не отпустишь нас, — хрипло ответил Акама. — Мы были нужны тебе в качестве рабочего скота.

— Акама, мне все больше кажется, что дело в формулировках. Да, вы были мне нужны, но не в качестве рабочего скота, а в качестве рабочей силы. Но... я отпустил бы вас. Просто потому, что в какой-то момент я начал чувствовать, что пытаться убедить вас выполнить предложенную вам задачу мне встает слишком дорого. Вот только куда бы вы пошли? Стоило вам оказаться без моей защиты, как вы оказались бы добычей для моих же войск, а также для каменных великанов, огров и многих других моих союзников. Верно? Ты поэтому не просил отпустить вас?

— Да, нам некуда было идти! — крикнул дреней. — Без твоей защиты нас бы уничтожили, но и под твоей защитой нас уничтожали!

Скверностражи переглянулись. Особым умом эти демоны не отличались, но даже им было ясно, что Акама уже давно говорит не своими словами, а чьими-то назубок затверженными фразами. Иллидан знал, чьими. Треклятая Мэйв воспользовалась неудовлетворенным самолюбием бывшего экзарха, чтобы науськать его на своего старого врага, и получилось это у нее с блеском.

— Хорошо. На что ты рассчитывал, продавая меня А'далу?

И вот тут дреней опустил голову.

— Я думал, что... А'дал говорил... говорил, что мы сердцем обращены к Свету... что, когда тебя не станет, у его народа появятся силы, которые они тратят на то, чтобы сдерживать тебя... он обещал, что потратит эти силы на то, чтобы вернуть нам Свет.

— Так вот оно что!!! — Иллидан от удивления даже присвистнул. — Так А'дал обещал, что вернет твоему народу исходный облик? И восстановит вашу связь со Светом? Да?

— Да, так. По крайней мере, попытается. Он говорил, что нужны будут исследования...

Эльфодемон усмехнулся.

— Попытается. Нужны будут исследования. Другими словами, он сказал, что если и вернет вам Свет, то далеко не сразу. И почему ты счел, что я тебе лгал, а А'дал — нет?

— Но он же наару! — вскинул голову дреней. — Он — существо священной, светоносной расы! Когда-то наару спасли нас от Легиона! А ты — демон, и к тому же даже в своем народе известен как Предатель.

— Понятно. А главное... процветание и спокойная жизнь, которую обещал вам я — для вас ничто рядом с самой слабой, самой легчайшей тенью надежды вернуть Свет. Вы просто не могли отказаться от предложения А'дала, хоть оно и не менее писано вилами по воде, нежели мои обещания. Верно?

— Да... — мутант опустил голову. — Так.

— Ну что ж. Спасибо, Акама. Действительно спасибо, — добавил Иллидан, встретив недоуменно-насмешливый взгляд дренея. — Я не скрою, что твое предательство причинило мне боль. Я доверял тебе настолько, что даже назначил тебя тюремщиком Мэйв, кошмара всей моей жизни, и думаю, не надо объяснять, что чувствует тот, чье доверие подобным образом предают. Но в первую очередь оно вызвало мое удивление. Я помню тебя разумным и мудрым, Акама, и даже потеря Света не полностью лишила тебя духовного блеска. Ты добровольно пришел и помог мне справиться с Магтеридоном, ты лучше других понимал мои планы, ты помогал мне освоиться в Запределье. Как, почему, откуда этот разворот на 180 градусов? Теперь я понимаю... ни один Сломленный не сможет устоять перед обещанием возвращения Света. Эта приманка слишком сильна, ради нее вы побежите за кем угодно.

— Ну нет! — крикнул дреней. — Мы не идиоты, чтобы верить словам кого попало. Но наару — сам воплощенный Свет!

— Хорошо-хорошо, ради нее вы побежите за любым наару. Итак, все сложилось воедино: ваше раненое самолюбие, нашептывание Мэйв и предложение А'дала. В результате имеем то, что имеем. По крайней мере, теперь я лучше понимаю, какие причины породили такие следствия.

— А еще...

— Да?

— А еще, — Акама прищурился, он явно собирался сказать нечто внушительное, — А'дал обещал помочь нам отреставрировать и заново освятить Храм Карабора.

— Черный Храм? — вырвалось у Иллидана.

— Храм Карабора! — рявкнул дреней так, что скверностражи у дверей потянулись к оружию.

— Даа.... я смотрю, А'дал большой мастер загребать жар чужими руками. Ну что ж, этого достаточно. А теперь скажи мне, Акама: что мне делать с тобой и с твоим племенем?

— Мы слишком много знаем. Добром ты нас не отпустишь.

— Не отпущу. Даже если вы поклянетесь мне молчать, я вам не поверю: стоит наару поманить вас светоносным пальцем, и вы выложите им все.

— Тогда зачем ты спрашиваешь? — горько спросил Акама. — Хочешь, чтобы я сам произнес свой приговор? Не дождешься, Предатель.

— У любой проблемы есть простое, очевидное неправильное решение. Если бы мне нравилась идея пустить вас в расход, я давно сделал бы это, но горы трупов и кровавые реки мне здесь ни к чему. Поэтому я поступлю по-другому.

— Как же? Я имею право знать.

— Я превращу вас в Заблудших. Все, что для этого требуется — повышенная концентрация скверны, а этого добра в Долине предостаточно. Достаточно подержать вас определенное время в подземельях под Рукой Гул'дана, и вы потеряете последние остатки разума. И даже если не все забудете, никто не будет вас слушать.

— Ты этого не сделаешь! Нет!

— Сделаю, — эльфодемон поднялся.

— Иллидан...

— Что? — изумленно обернулся Иллидан на жалобный зов Акамы.

— Лучше убей. Всех.

Иллидан печально усмехнулся.

— Как у вас, стремящихся к Свету, все легко получается — чуть возникла проблема, и вы ищете решения в смерти, своей или чужой. Хорошо, есть другой вариант. Я могу превратить вас в демонов. В младших, конечно, вроде вот этих, — эльфодемон кивнул на скверностражей. — Может, чуть умнее. — Иллидан посмотрел в расширившиеся от ужаса глаза дренея и сказал: — Выбирай, Акама: демоны или Заблудшие. Решать тебе.

* * *

— И что же он выбрал? — спросила Ванесса, когда Иллидан вкратце пересказывал ей этот разговор.

Эльфодемон лежал на кровати под легким покрывалом: разговор с Акамой отнял у него немало сил, так что решение Артеназа отправить с ним пару стражников действительно оказалось кстати. Скверностражи помогли Иллидану добраться до спальни, Вайш притащила с кухни обед, а Ванесса, узнав, куда ходил Иллидан, схватилась за голову и помчалась выяснять, как он себя чувствует.

— Я дал ему время поразмыслить.

— Но это же бесподобно! — девушка захлопала в ладоши. — За их предательство только и остается либо лишить их разума, либо превратить в то, что они ненавидят и боятся больше всего на свете.

Иллидан покачал головой.

— Я прекрасно понимаю, что обещание А'дала действительно лишило их воли. Представьте себе, госпожа ван Клиф, что вам предложили в награду за предательство меня воскресить отца. Что вы выберете?

— Вас.

— Разве? — непонимающе уставился на нее Иллидан.

— Я люблю отца, но предательство разрушает душу. Именно из-за предательства Гильдия Каменщиков стала Братством Справедливости. Ни мне, ни моему отцу не нужно будет возвращение такой ценой.

— Что ж, значит, у людей есть преимущество перед дренеями, — кивнул эльфодемон. — Как бы там ни было, за предательство Акамы отвечает А'дал.

Глава 11

Что рассказывает девушка девушке

На краю плаца стояла компания и, затаив дыхание (у кого оно было), следила за поединком Иллидана с Артеназом.

Эльфодемон действительно взялся за тренировки всерьез. Сначала он поработал в одиночку — против деревянных манекенов и созданных магией големов. Потом спарринговал со стражниками. Скверностражи выходили с плаца, покрытые порезами, но страшно довольные: лорд оказал им огромную честь, избрав их своими партнерами! На третий день тренировок Иллидан решил устроить себе проверку и предложил спарринг Артеназу. Начальник стражи потом клялся, что лорд ему именно предложил, а не приказал. Правда, столь же жарко он клялся, что подал бы заявление обратно в дренеи, если бы отказался. Он был рад помочь лорду восстановить боевую форму, и вообще, это действительно была честь.

Иллидан был почти в два раза ниже Артеназа и раз в семь легче, но это неравенство только давало ему преимущество. Похоже, он легко предсказывал, куда и с какой скоростью в каждый следующий момент двинется Артеназ, и куда бы ни нацеливался громадный меч эредара, его встречали знаменитые зеленые клинки. Тело же самого Иллидана казалось сделанным из воды, ртути, магической энергии — чего угодно, но не плоти. Как всегда, он был обнажен до пояса, зеленые татуировки на плечах мягко светились, упругие мышцы переливались под блестящей, покрытой шрамами кожей. Они с Артеназом оба, в принципе, умели летать, но, по-видимому, договорились, что это будет наземный бой. Тем не менее легкие взмахи полуразвернутых крыльев помогали Иллидану перемещаться настолько стремительно, что Ванесса порой с трудом могла заметить его движение. Копыта взрывали гравий, упруго бросая тело эльфодемона в очередной прыжок, когда он с легкостью водяного потока уходил от удара Артеназа или выполнял очередной головокружительный финт — сверкающие клинки сливались перед глазами Ванессы в сплошное зеленоватое нечто. Волосы Иллидана развевались, то взлетая в прыжке и охватывая его голову темным пламенем, то укрывая его плечи сверкающим чернильным водопадом. Ванесса не могла отвести от него глаз.

Она уже двадцать раз повторила себе, что Иллидан — совершенно неподходящий объект для ее увлечения, но это совершенно не меняло того факта, что эльфодемон притягивал ее взгляд как магнитом. В конце концов она решила, что думать можно что угодно, но Иллидан просто-напросто красив и уникален, а значит, нет ничего плохого в том, чтобы им любоваться. Вот она и любовалась, пользуясь великолепной возможностью.

В конце концов противники остановились, разошлись и отсалютовали друг другу. На телах обоих поединщиков не было ни царапины. Грудь Иллидана тяжело вздымалась, волосы на висках слиплись от пота — похоже, тренировка далась ему нелегко. Но, судя по его виду, он был вполне доволен.

— Спасибо, Артеназ, — сказал эльфодемон, отбрасывая за спину чернильный хвост, упавший ему на плечо.

Эредар поклонился:

— Вы оказали мне честь, лорд Иллидан. Благодарю вас. — Потом он улыбнулся: — Я и сам рад потренироваться с противником Вашего уровня. Для меня это тоже своего рода проверка боеспособности.

— Ты блестяще прошел ее, Артеназ. Можешь быть свободен.

Начальник стражи ушел по своим делам, а Иллидан присел на валун здесь же на плацу и принялся осматривать свои клинки. На зрителей он, казалось, не обращал внимания. Но Ванесса (и не только она) увидела, что эльфодемон действительно серьезно устал, и ему нужен отдых прямо здесь и сейчас. Возможно, он слишком рано стал брать такие нагрузки. Но с другой стороны, чем мучительнее тренировки после ранения, тем быстрее идет восстановление. Ванесса мысленно треснула себя по рукам, которые буквально чесались от желания погладить полуночные волосы, и понадеялась, что здесь никто не умеет читать мысли.

* * *

Просматривая свежие депеши из Шаттрата, Ванесса нахмурилась и сказала Верасу, планировавшему разведку на Кряже Крыльев Пустоты:

— А'дал про нас вспомнил. Клайв сообщает, что к нам выслали разведгруппу.

Клайв был одним из агентов Ванессы, внедрившихся к Провидцам. Изумительный актер и очень умный человек, он сумел так заморочить голову Ворен'талю, что пожилой эльф, со всем своим умом и опытом, поверил в его искреннюю преданность и сделал одним из своих приближенных. Впрочем, Клайв, пользуясь своей разбойничьей выучкой, действительно добыл для него немало ценных сведений.

— Что еще за разведгруппа? — нахмурился рыцарь смерти.

— Клайв пишет — три эльфа, три дренея. На этот раз А'дал не стал выбирать между Альдорами и Провидцами и отправил представителей обоих фракций. Цель — убедиться, что развалины Храма пусты, и никто из бывших сторонников Иллидана, которых каким-то образом не уничтожили, не обосновался там.

— Таааак... — нахмурился Верас. — Нужно немедленно сообщить лорду.

От таких сведений в штаб разведки прибыл не только Иллидан, но и Вайш, Артеназ и Совет Иллидари в полном составе.

— Не беспокойтесь, лорд Иллидан, — сказал начальник стражи. — Кто предупрежден, тот вооружен, благодаря людям леди Ванессы. Мы этих разведчиков запросто перехватим и ликвидируем. Комар носа не подточит.

— Нет, — покачал рогами эльфодемон. — Как и в прошлом случае, нельзя, чтобы никто из отправленных не вернулся. И лучше всего — чтобы вернулась группа в полном составе и с нужной нам информацией. Делать новых рыцарей смерти? Рискованно, но...

— Иллидан, успокойся, — положила ему ладонь на плечо Вайш. — Это же решается элементарно. Правильно — кто предупрежден, тот вооружен. На что нам магия? Пусть твоя стража перехватит разведчиков, оставив их целенькими — надеюсь, они на это способны, а если нет, пусть за дело возьмутся маги Зеревора. А дальше — стирание памяти и запись нужной информации в мозг. Они вернутся в Шаттрат в полной уверенности, что побывали в Черном Храме и не видели ничего, кроме пустых руин. И даже магическая проверка ничего не покажет, потому что на тот момент никакого магического влияния на них не будет.

— Я не знаю такого заклинания, — покачал головой Иллидан.

— Я тоже, — вздохнул Зеревор.

— А я знаю. Я, как-никак, Высокорожденная и фрейлина королевы Азшары. Сколько их там? Шестеро? Справлюсь, думаю. Леди Ванесса, предупредите своих людей в Шаттрате — пусть проследят за результатами, когда эта "разведгруппа" туда вернется. Когда они ожидаются? Послезавтра? Превосходно, я как раз успею все подготовить.

— Вайш, — Иллидан сжал изящную дренейскую ладонь в своей широкой когтистой руке, — если у тебя не получится, ты всех нас погубишь. А если получится — ты всех нас спасешь.

— Иллидаааан... ну, который уже раз я тебя спасаю? Пора бы привыкнуть, что Высокорожденные знают, что делают.

— Хорошо. Зеревор, проверь и усиль магический охранный периметр вокруг храма.

— Будет сделано, лорд, — поклонился пустомант. — Разрешите приступать?

— Да. Госпожа ван Клиф, благодарю вас и ваших агентов за службу. Думаю, теперь мы можем оставить наш спецкорпус спокойно заниматься своими делами, — сказал Иллидан, направляясь к дверям. Ванесса невольно проследила за ним взглядом и быстро облизала губы.

Все собравшиеся ушли вслед за ним, но Вайш задержалась.

— Леди Ванесса... — сказала она. Девушка заметила, что в речи Вайш значительно смягчились оба акцента: и дренейский, и нагский. Она больше не шипела и не оглушала согласные, акцент в ее речи остался, но мягкий и неяркий. — Я понимаю, что у вас много работы, но не согласитесь ли вы выпить со мной чаю? Я бы хотела поговорить с вами.

— С удовольствием, — улыбнулась Ванесса. Она восхищалась этой женщиной, но Вайш была настолько старше, опытнее и проницательнее, что девушка просто не знала, как предложить ей свою дружбу. И очень обрадовалась, что Вайш сама обратилась к ней.

* * *

— Позвольте, я сразу перейду к делу, — сказала Вайш, разлив по чашкам ароматнейший чай с красноватым оттенком, который агенты Ванессы закупали у Консорциума, пользуясь положением Провидцев. — Вам нравится лорд Иллидан?

Ванесса нахмурилась. В принципе, ничего плохого в ее симпатии к хозяину Черного Храма не было. И ничего оскорбительного Вайш не сказала. Но Ванесса просто еще не знала, как говорить об этом. Неужели она так откровенно на него облизывается, что посторонним заметно?

— Не беспокойтесь, — рыцарь смерти пододвинула к Ванессе чашку с чаем и блюдечко со сластями. — Никто ничего не знает, в том числе и сам Иллидан. Просто я хорошо знаю женщин и эту сторону жизни, так что мне легко прочесть мелкие, малозаметные другим признаки.

Девушка вздрогнула. Неужели Вайш действительно умеет читать мысли?

— Я не умею читать мысли, — улыбнулась Вайш, снова заставив Ванессу вздрогнуть, — просто они очень ясно отразились у вас на лице. Я еще раз прошу вас: не беспокойтесь. Я никому ничего не скажу, все останется между нами. Попробуйте чай, в нем награндский травяной сбор, уникальный вкус.

Девушка машинально отпила. Горячая жидкость пряно-травяного вкуса немного успокоила ее и вернула возможность говорить по делу.

— Да, я считаю лорда Иллидана привлекательным мужчиной. Но я также помню разницу между нами, как в возрасте, так и в положении, и совершенно не намерена навязывать ему свою симпатию. Вообще-то я собиралась как-то справиться с этим влечением, подавить его.

— И помните, что он любит Тиранду.

— И помню, что его любите вы.

— Ах, — Вайш с улыбкой покачала головой, совершенно не смутившись, — вы правы. Люблю. Если бы немного по-другому легли карты на столе у судьбы, наверно, именно я, и никто другой, была бы рядом с ним. Но дело в том, что мы, Высокорожденные, несколько по-другому смотрим на любовь, нежели все остальные. Мы умеем различать близость душ, желание тела и претензии на собственность. Иначе не получается, потому что все приближенные королевы Азшары, вне зависимости от возраста и пола, обожают ее, и если бы мы валили духовное и физическое влечение в одну корзину, да еще и жаждали обладать его предметом, то либо королеву растерзали бы на тысячу кусков, либо мы все просто умерли бы от неудовлетворенной страсти. Так же я смотрю и на Иллидана. Я люблю его как личность, но физических претензий на него у меня нет. Я достаточно взяла от жизни в этом плане — и эльфом, и нагой. Теперь... — Она пожала плечами. — Полагаю, что технически я могла бы быть сексуальным партнером, но мне это совершенно не нужно.

— Хорошо. То есть я плохо это понимаю, но постараюсь понять, — кивнула Ванесса, сосредоточенно хмурясь. — Но зачем тогда вы говорите мне все это?

— Именно потому, что я люблю Иллидана и мечтаю, чтобы у него в жизни хоть что-нибудь сложилось. Как вы считаете, леди Ванесса — он заслуживает счастья?

— Да! Очень! Может быть — больше, чем кто-либо другой.

— Ну вот, — кивнула головой Вайш. — А между тем счастья у него нет и никогда не было. Да, он любит Т-тиранду, — бывшая нага немного запнулась на "т", и в этом коротком звуке девушка услышала на секунду такую огромную, бездонную и неизбывную ненависть, что ей захотелось почтительно склониться перед ней. Она сама ненавидела кое-кого, но ее ненависть, например, к Вариану Ринну, рядом с ненавистью Вайш к Тиранде была что ручеек рядом с океаном. Да, невольно подумала девушка, мне еще учиться и учиться. — Я даже подозреваю, что именно любовь к ней спасла Иллидана от сумасшествия в десятитысячелетнем заключении. Но что с того? Та Тиранда, которая в голове у Иллидана, не имеет ровно никакого отношения к реальной женщине. Он обожает возвышенно, видит в Тиранде чистейшей прелести чистейший образец, воплощение света Элуны и тому подобную ерунду. На самом же деле это довольно глупенькая, эгоистичная и недалекая девчонка, которой не раз предлагали шансы, выпадающие раз в жизни, и то не всем, а она равнодушно отмахнулась от них. Ее любили два брата, и она даже не смогла понять, кто из них любит ее, а кто — свое отражение в ее глазах. Я не в претензии к ней: за свой выбор она заплатила сполна, такой судьбы, как у нее, даже я бы ей не пожелала. Но Иллидану от этого не легче. И я вам скажу честно, леди Ванесса — я отчаянно мечтаю, чтобы нашелся кто-то, кто хоть немного вытряхнул бы эту дуру у него из головы.

— И вы считаете, что я — что я это могу? — изумилась Ванесса, медленно осознавая слова Вайш.

— Думаю, да. Вы умеете брать то, что хотите. Почему бы вам не взять себе Иллидана?

— Но... — Ванесса совершенно растерялась. У нее было ощущение, что ей предлагают на тарелочке крупнейший алмаз на свете, который она даже не могла мечтать украсть. — Но мне же всего шестнадцать лет! А ему сколько?

— А сколько ему? — склонила набок голову Вайш.

— Ну я точно не знаю... больше десяти тысяч же?

— Угу, — кивнула рыцарь смерти. — И упомянутые десять тысяч лет он провел в тюрьме. В каменном мешке четыре на четыре шага, где единственный свет, который он видел — слабый отблеск полуденного солнца, просочившийся сквозь крону Нордрассила, в окошке под потолком, единственная мебель — гнилая солома на каменном полу, а единственный голос, который он слышал — голос Мэйв, начальницы тюрьмы. В таких условиях, конечно, можно набраться определенного опыта, но он мало связан с взрослением. А вы знаете, сколько лет ему было, когда он попал в тюрьму?

— Н-нет. — Ванесса, конечно, знала о заточении Иллидана, но с момента своего попадания в Запределье как-то не думала о нем — не до того было. Бесхитростное описание Вайш потрясло ее.

— Лет шестьдесят. Для человека это немало, но для эльфа — просто смешно. До ста лет эльф не считается взрослым. Так что по человеческому счету Иллидан оказался в тюрьме, когда ему было примерно столько же лет, сколько вам сейчас. И что он видел с тех пор? Каменную клетку и несколько лет свободы здесь, в Запределье. И все. У него не было возможности повзрослеть, леди Ванесса. В определенном смысле Иллидан — ваш ровесник.

Сказать, что Ванесса была ошарашена — значит ничего не сказать. Чай остывал у нее под носом, но она совсем забыла про него.

— Такая огромная жизнь... жизнь длиной в историю мира... которой не было?

— Совершенно верно. — Вайш, наоборот, про чай не забывала: она допила свою чашку и налила себе новую. — И вот сейчас, наконец, когда рядом с ним появились вы, у него появился какой-то шанс наконец начать жить. Вы убили Мэйв — а это в глазах Иллидана дорогого стоит. Вы спасли ему жизнь и не дали ситуации в Храме пойти вразнос, пока он приходил в себя. Вы даже Гатиоса смогли на место поставить — до вас это удавалось только самому лорду Иллидану. Когда я это услышала, я сразу подумала: слава Тьме, наконец рядом с Иллиданом появилась равная ему женщина. И было бы славно, если бы он этой женщине понравился. И вот сегодня, когда Иллидан тренировался с Артеназом... я видела, как вы на него смотрели.

Ванесса вздохнула.

— Вообще-то я не женщина. Пока еще.

— Как это??? — теперь настал черед Вайш изумиться и забыть про чай. — Я не удивилась бы, если бы вы были благовоспитанной скромницей, но ваше положение и характер... у вас такой выбор мужчин и нет никого, кто ограничивал бы вас — неужели вы до сих пор отказывали себе в естественных удовольствиях?

— Мне просто пока что никто не нравился, — пожала плечами девушка.

— А Иллидан, значит, оказался первым, кто понравился?

— Да. — Ванесса покраснела. Вайш то ли не заметила ее смущения, то ли не обратила на него внимания:

— Ну что ж. Думаю, Иллидан способен сделать девушку женщиной так, чтобы ей это понравилось. Сама-то я с ним не спала, не сложилось. Когда он только появился во дворце Азшары, я взяла его на примету, но просто времени не было уже ни на что. А нага и эльф, даже если он частично демон, плохо совместимы в постели. Но девушки из борделя, с которыми он спал, говорили, что им было приятно. А это о многом говорит. Если мужчина даже шлюхе способен доставить удовольствие, значит, он действительно хорош.

— Ох, — Ванесса, конечно, выросла среди бандитов, где о взаимоотношениях полов говорить не стесняются, но такие спокойные, прямые и откровенные рассуждения шокировали даже ее. — Я не знаю... Я подумаю, ладно? Я... я ничего не обещаю... не могу обещать.

— Конечно, — кивнула дренейскими рожками Вайш. — Я вам сказала то, что хотела, а дальше пусть все идет как идет. Не хотите свежего чаю? Ваш совсем остыл.

— Ох, да, — только сейчас Ванесса вспомнила про чай и с облегчением поднесла ко рту горячий напиток, предложенный Вайш. — Огромное спасибо.

* * *

Вечером Ванесса, уже лежа в постели, обдумывала этот разговор. Несомненно, Вайш — потрясающая тетка. Именно так: потрясающая тетка. Иллидану повезло, что у него есть такой друг. Вот только Ванесса не ожидала, что Вайш может повести себя как натуральная сводня... Хотя нет, это не обыкновенное сводничество, примеров которого Ванесса за свою жизнь насмотрелась — хотя бы уже потому, что Вайш за него никто не заплатит. Просто она искренне желает Иллидану счастья.

Десять тысяч лет в каменном мешке! Ванессу передернуло. А Иллидан это выдержал, не свихнулся, не озлобился и даже никому не предъявлял претензий за свою загубленную жизнь. А эта Мэйв, значит, была его главной тюремщицей. Теперь хотя бы понятно, почему ее убийство Иллидан объявил каким-то несусветным подвигом. Девушка поежилась. Там, в подземелье, наверно, зимой было очень холодно — так, что кости смерзались. Среди каменных стен, на гнилой соломе, как согреться?..

Глава 12

Вспышка

Иллидан, сочтя результаты тренировки с Артеназом удовлетворительными, объявил о своем возвращении к делам. На следующий день с утра он засел в Чертоге Власти и принялся составлять новое штатное расписание Храма. Это на первый взгляд чисто формальное занятие таило в себе такое количество проблем, сложностей и подводных камней, что Иллидан уже три листа исчеркал, страшно ругаясь на эредуне.

Основная проблема состояла в том, что Советники претендовали на высшие звания, которые по факту были заняты другими. Например, Гатиос объявил о своем желании занять позицию главнокомандующего войсками Храма и на меньшее не соглашался, но у Иллидана не было никаких оснований смещать Артеназа, который прекрасно работал в этом качестве в самый сложный период после разгрома. Верас больше молчал, ничего не требовал и прекрасно работал в команде с Ванессой и Лисандрой, но Иллидан понимал, что рыцарь смерти имеет определенные права на звание главы спецкорпуса. Проще всего было с Зеревором — на должность архимага Храма других претендентов не было. Как это? А Вайш? Вот уж кто вообще ни на что не претендовал, но когда возникала какая-то магическая проблема, в большинстве случаев ее разрешала именно бывшая нага. Зеревор признавал ее превосходство над собой и в происхождении, и в магических знаниях, но Вайш совершенно не стремилась заниматься магией постоянно, успевая и дать консультацию Зеревору, и подежурить в госпитале, и посидеть в штабе с Ванессой и Лисандрой за шаттратскими депешами. "Ты мой добрый гений," — говорил ей Иллидан. Но, к сожалению, такой позиции в штатном расписании не имелось.

Что делать с Маландой, вообще было непонятно. Она могла сколько угодно проходиться по "примитивности и убогости" познаний Марвина, и гном спокойно соглашался с ней, весело утверждая, что его целительские способности вполне соответствуют его росту. Но в том-то и дело, что при всей ограниченности своих возможностей коротышка довольно успешно поднимал на ноги раненых, а Маланда даже простейшее целительное заклинание прочитать не могла. Среди вылеченных Марвином раненых нашлись два эльфа-жреца и орк-шаман, которые, более-менее набравшись сил, тоже занялись целительством, так что штат Храма начал значительно быстрее пополняться, а госпиталь — значительно быстрее пустеть. Хотя жрецы и шаман заведомо превосходили гнома в лекарском искусстве, они без лишних слов признали его своим начальством — просто потому, что он их вылечил. Маланда злилась, хотя и понимала, что винить Марвина ей не в чем, и продолжала смотреть на мир крайне пессимистично. Ей нужно было найти занятие, дать руководящую должность, чтобы она успокоилась. Но какую?

А еще стояла проблема с интендантом. С ними Иллидану вообще как-то не везло. Не так давно он разжаловал начальника снабжения в рядовые за то, что тот снюхался с Гехзе из Консорциума и на пару с ним тянул средства из казны Храма. Сменивший его натрезим просто не успел войти в курс дела — явились налетчики из Шаттрата, и оба демона погибли в Святилище Теней. Попутно оказалось, что в канализации Храма зияет пролом, через который ша'тарские агенты и ворвались. За такое Иллидан, пожалуй, придумал бы проворовавшемуся бывшему интенданту очень неприятную судьбу, останься тот в живых. Пока что вопросы снабжения довольно успешно решали коллегиально — Ванесса, Охттор, сатир Алексавий и Эниара. Но у Ванессы, Охттора и Эниары были другие дела, а что касается Алексавия, то, кроме довольно малоуспешного составления списков требуемых продуктов, сатир пока ничем себя не проявил, а Иллидан, обжегшись на предыдущем интенданте, не спешил вручать руководство снабжением кому-то, кому он не абсолютно доверял.

Как раз в тот момент, когда Иллидан с очередным эредунским ругательством запустил в угол очередным исчерканным и скомканным листом, в Чертоге Власти появился Артеназ с очень встревоженным лицом. Эльфодемон встал ему навстречу: если Артеназ не прислал вестового, а пришел сам, значит, произошло что-то очень важное и очень плохое.

— Что случилось, Артеназ?

— Позвольте, лорд Иллидан, я очень тихо скажу, — поклонился начальник стражи, изо всех сил стараясь приглушить свой раскатистый голос. Акустика в Чертоге Власти была прекрасной, так что даже пиано эредара разносилось волнами по залу, и хотя больше никого в помещении не было, все же Артеназу явно было не по себе.

— Напиши, — эльфодемон вручил командующему перо и пергамент и пододвинул баночку с магическими чернилами. Артеназ с трудом ухватил перо своими огромными когтистыми пальцами, но справился и написал:

"Утром дежурный скверностраж нашел Акаму мертвым в камере. Следов насилия на теле нет. Я запер солдата на гауптвахте, чтобы не растрепал раньше времени."

— Так... — кадровые вопросы немедленно отошли на десятый план. — Ты все правильно сделал, Артеназ. Благодарю.

Иллидан устало опустился обратно в кресло. Потер лоб.

— Не то чтобы это имело большое значение, но надо установить причину смерти. Не передали ли ему яд с пищей? Нужно вызвать Марвина.

— А он не проговорится? Он мне кажется довольно трепливым типом.

— Штатный медик бандитской организации? Нет. На всякий случай предупреди его, чтоб молчал, но я думаю, он и сам сообразит.

Марвин, обследовав тело Акамы, сообщил, что признаков отравления нет, а смерть наступила от разрыва сердца. Иллидан скрипнул зубами:

— Не выдержал выбора.

— Какие будут приказания, лорд? — спросил Артеназ. Эльфодемон пожал плечами:

— Вам обоим — держать язык за зубами. Мне надо подумать. Оставьте меня здесь на некоторое время. Артеназ, смени стражу у камеры и прикажи никого не впускать.

— Будет сделано, лорд Иллидан, — поклонились Артеназ и Марвин и вышли, оставив Иллидана наедине с мертвым Акамой.

* * *

Примерно через час Иллидан вышел из каземата Акамы и приказал собрать всех пеплоустов в Святилище Теней. Сломленные выплеснулись в центральный зал из боковых комнат и проходов, толкаясь, ругаясь и лопоча что-то на дренейском. Краем глаза Иллидан отметил, что на верхней галерее собрались Ванесса, Вайш и другие офицеры, но сейчас он думал не о них. Эльфодемон приказал Артеназу оцепить святилище, и вдоль стен выстроились скверностражи, сатиры, натрезимы и прочие воины Черного Храма.

Когда вроде бы все дренеи собрались, Иллидан поднялся на центральное возвышение и поднял руку, призывая к молчанию.

— Народ пеплоустов, слушайте меня. Я предоставил вашему предводителю Акаме возможность решить вашу судьбу. Вы понимаете, что отпустить вас я не могу даже под клятвой молчания, ибо я не верю вашим клятвам. Убивать вас я не хочу, потому что, что бы вы обо мне ни думали, я не убийца. Акама не выдержал предложенного ему выбора. Сегодня утром он был найден мертвым в своей камере.

Толпа Сломленных взорвалась криками — горестными, изумленными, возмущенными. Многие бранили Иллидана, поносили его за жестокость. Эльфодемон дал им возможность выкричаться: Артеназ попытался было навести порядок оружием, но Иллидан жестом остановил его. Когда вопли немного стихли, Иллидан стукнул копытом о каменный пол:

— Я еще не закончил, народ пеплоустов. Я думал, как поступить с вами. Навсегда оставить вас в стенах Храма невозможно. Хоть вы и выполняете определенные работы, это можно рассматривать лишь как временную меру. Мне нужно, чтобы вы более не поглощали ценные ресурсы, которых у нас и так мало, и в то же время не представляли опасности для меня и тех, кто верен мне.

Я предоставил Акаме, как вашему лидеру, выбор вашей судьбы. Либо вы будете лишены разума и памяти, либо превратитесь в тех, чья верность мне будет безусловна. Либо вы станете Заблудшими, либо младшими демонами. Акама не выдержал выбора и умер от разрыва сердца.

Сейчас, — в рядах Сломленных опять началось бормотание, но Иллидан опять стукнул копытом об пол, и резкий стук раскатился по залу, заглушая ропот, — я предлагаю вам тот же выбор, который предложил Акаме. Но теперь пусть каждый решает за себя, кем ему стать — Заблудшим или моим солдатом-демоном.

Сломленные взревели. Это был уже не ропот и не отдельные выкрики — это был рев горестной толпы обреченных. Забыты были преданность, честь, надежда. Им казалось, что они потеряли все, кроме жизни, но оказалось, что им предстоит нечто похуже: потерять себя. Проклятый Предатель придумал действительно страшную месть, и дренеи бесновались от ужаса и бессилия, осознав, наконец, в какую безнадежную тьму завел их возлюбленный "мессия". На Иллидана градом сыпались ругань и проклятия, самые нелестные характеристики и пожелания самой ужасной судьбы.

Наверху, на галерее, Ванесса схватила за руку Вайш:

— Вы ведь знаете заклинание лишения памяти! Может быть, просто заменить им память, внушив, что все погибли и Черный Храм пуст, как тем разведчикам, и отпустить?

— Не сработает, — горько покачала рожками бывшая нага. — Я могу надежно стереть и заменить лишь ограниченный объем информации, не имеющий причинно-следственных связей с остальным содержанием памяти. Если я попытаюсь записать в мозг что-то, что противоречит всему остальному, что им известно, они поймут, что с их памятью что-то не так, и начнут выяснять, что. А Сломленные, несмотря на всю их скандальность и брюзгливость — далеко не дураки. Так что Иллидан все делает правильно.

Неожиданно в толпе пеплоустов началось какое-то движение. Вперед протолкался один из них — бледный, некрупный, сгорбленный. У Сломленных вообще трудно было определить возраст, но Иллидану показалось, что этот пеплоуст очень пожилой. Протискиваясь среди собратьев, он что-то им говорил, и постепенно шум начал затихать.

— Ох, не нравится мне это... — сказала Ванесса. Вайш только кивнула.

— Теперь, когда наш возлюбленный мессия Акама мертв, — начал Сломленный, обращаясь к Иллидану, — я думаю, мне следует взять на себя обязанности спикера. Хоть и ненадолго. До трансформации я был одним из шаттратских клириков, и хотя Свет безнадежно потерян для меня, я еще не совсем забыл истину сердец. Я не удивлен, что предложенный тобой "выбор" убил Акаму. Ибо как выбрать судьбу для тех, кто ему доверился, когда оба варианта хуже смерти? Многие из нас, осознавшие, что превращение в Заблудшего неминуемо, бросались с утесов, предпочитая гибель потере души. На трансформацию же в демонов никто добровольно не пойдет, ибо мы видели, как наши соплеменники становились эредарами, и знаем, что стать демоном означает добровольно отречься от себя. Я не мессия Акама и не могу говорить за всех. Но ты предоставил выбор каждому, и за себя я решать могу. Я прошу тебя: дай мне смерть.

Молчание повисло в Святилище Теней. Молча смотрел на собравшихся дренеев Иллидан. Молча сжал рукоять меча Артеназ, готовый пресечь любой бунт и любую атаку. Молча стояли на галерее офицеры Храма — те, кто сделал больше всех, чтобы крепость Иллидана возродилась к жизни. Молча, изумленно, смотрели Сломленные на своего соплеменника, который в момент отчаяния сумел найти выход из безвыходного положения. Ибо им, привыкшим выживать любой ценой, вдруг стало ясно: смерть — действительно выход. Единственный. Желанный.

Странно, но нового взрыва ропота и криков не последовало. Похоже, что-то произошло в искаженных дренейских мозгах. Может быть, в этот момент, вдохновленные словами бывшего священника, пеплоусты сделали, пусть крохотный, шаг к тому, чем они были когда-то. Может быть, они поняли наконец, что Свет предательством не купишь, и выбранный Акамой путь с самого начала был ложным. Кто знает.

Наконец из толпы дренеев прозвучал чей-то голос:

— Я тоже прошу смерти. — И я. — И я прошу. — Я тоже желаю смерти. — И я...

Ни один не захотел жизни.

Иллидан стоял неподвижно, мрачно сжав губы, но в скудном освещении Ванессе показалось, что кожа Иллидана заметно посерела. Она невольно сделала шаг к парапету, но Вайш сжала ее руку:

— Стойте, леди Ванесса. Это только его дело.

Бандитка могла бы попробовать применить один из известных ей приемов и вырваться, но не стала этого делать. Вайш, как всегда, была права. Просто Ванесса поняла, что Акама сумел-таки отомстить Иллидану — пускай даже собственной смертью.

Иллидан, похоже, это тоже понял. Он оглядел Сломленных и кивнул огромными рогами:

— Хорошо. Я принимаю ваш выбор.

Бывший жрец поклонился ему и сделал шаг назад, затерявшись среди сородичей.

— Дамы и господа, — сказал эльфодемон, обернувшись к галерее, — приказываю вам покинуть Святилище.

— Но лорд Иллидан! — воскликнула Маланда. Гатиос сжал ее руку и покачал головой:

— Нет, идем. Приказы лорда не обсуждаются.

Один за одним, офицеры покинули галерею. Ванесса ушла последней, потому что ей очень хотелось остаться и хоть как-то помочь Иллидану. Кажется, в первый раз на ее памяти эльфодемон ей что-то приказал — раньше он только предлагал, просил или советовался, полностью предоставляя ей инициативу. Должно быть, потому и приказал, что понимал: добровольно они не уйдут.

Но вот галерея опустела, и в святилище остались только Сломленные, демоны-воины и Иллидан. Артеназ вытянулся в струнку, ожидая приказа лорда к началу резни. Но Иллидан сказал:

— Артеназ, пусть твои солдаты продолжают блокировать выходы из святилища. Я запрещаю вам поднимать оружие на пеплоустов. В том случае, если кто-то из них потеряет голову от ужаса и бросится бежать, перехватывайте их и возвращайте.

— Но лорд Иллидан!

— Они просили смерти у меня. Это последняя честь, которую я могу им оказать.

Эльфодемон поднял руки, и в них вспыхнули двойные зеленые клинки.

* * *

Ванесса поднялась на верхнюю площадку храма. Почему-то она не могла заниматься ни шаттратскими депешами, ни планированием диверсий, ни своими личными делами. Тяжелая тревога давила ей на сердце, и девушке казалось, что ей не хватает воздуха. Не то чтобы воздух на верхней площадке был чище, чем в Храме — как раз наоборот, насыщенный испарениями Скверны воздух был куда тяжелее, чем в здании, где, похоже, была какая-то вентиляция с фильтрами — но с площадки была видна Долина Призрачной Луны, окружающие горные гряды, Рука Гул'дана и даже Кряж Крыльев Пустоты, плавающий рядом с материком. Так было немного легче.

Все правильно, говорила себе девушка. Все справедливо. Пеплоусты хорошо начали, но обещание А'дала сбило их с толку. Вот только Сломленные, хоть и искаженные, все же разумные существа со свободной волей, и за свои деяния отвечают они сами, а не какой-то там А'дал. Они сделали выбор, неправильный, преступный — и теперь настал черед платить за него. Акама громоздил предательство на предательстве, рассчитывая купить своему народу Свет ценой жизни Иллидана — а в результате получилось, что предал он тот самый народ, за который радел. Все как и должно быть.

Бандитка невольно задумалась о своем отце. Можно сказать, что его судьба чем-то похожа на судьбу Акамы: он тоже некогда имел возможность занять высокое положение в обществе, а вместо этого стал предводителем отверженных и шел на все, чтобы вернуть нормальную жизнь тем, кто ему доверился. И ему это тоже не удалось. Вот только имя Эдвина ван Клифа даже после его смерти вызывает ужас у короля Вариана Ринна, а имя Акамы никогда и ни у кого не будет вызывать ничего, кроме презрения. А в чем принципиальная разница? Разница простая: Эдвин никогда и никого не предавал. Преданный сам, он знал горькую цену предательства — и наотрез отказывался платить эту цену. Светлого пути тебе в вечности, папа, подумала девушка. Или, если Свет действительно не для таких, как мы — просто покоя. Порожденного сознанием, что в жизни ты ни на шаг не отступал от того, что считал своим долгом.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Ванесса обернулась к дверям, которые распахнулись от удара, и на площадке появился Иллидан. Похоже, он был совсем не рад увидеть здесь бандитку, но ничего не сказал, только кивнул ей и подошел к краю площадки. Кожа у него была серой, крылья обвисли. Девушка сразу решила, что не стоит ничего говорить, а в следующую секунду — что ей лучше тихонько убраться с площадки, оставив властелина Черного Храма одного. Но когда она сделала шаг к выходу, Иллидан заговорил.

— Я их всех убил. Ударом в сердце — ни боли, ни крови. Они не сопротивлялись.

— Что — сами? Всех??? — Ванесса замерла.

— Разумеется, сам. Я не привык перекладывать ответственность на других.

Сердце у Ванессы сжалось. Иллидан, несомненно, спокойно сражал врагов в бою; она сама прекрасно умела наносить удары исподтишка, метать кинжал в спины или перерезать глотки. Но вот так, глядя в глаза, убить полторы сотни — или сколько их там было — живых существ, добровольно подставляющих грудь?.. И теперь они мертвы, и как бы там ни было, избавлены от мук. А ему теперь жить — и помнить все эти принимающие смерть глаза. За что???

— Я никогда не хотел убивать никого, кроме демонов, — хрипло сказал Иллидан. — Я пришел в Запределье ради того, чтобы прекратить кровопролитие. Почему снова и снова смерть идет за смертью?

Вопрос был обращен не к Ванессе, а к подсвеченным зеленью тучам, проплывающим над площадкой. Но тучи молчали. Молчала и девушка, не зная, что можно сказать. А потом она сделала то, что ей хотелось больше всего на свете: подошла к Иллидану сзади, провела рукой по спине между лопатками, погладила волосы, основания крыльев...

Эльфодемон развернулся и с изумлением уставился на Ванессу. Она только улыбнулась — улыбка вышла горькой — и провела ладонью по его руке от плеча до локтя. Повинуясь внезапному порыву, Иллидан крепко прижал девушку к себе. В следующую секунду он опомнился и собрался разжать руки, но Ванесса не пыталась вырваться — напротив, прижалась к нему. Он посмотрел девушке в глаза, и они сказали "да". А когда его поцелуй обжег ее, пламя взревело и охватило все ее тело, требуя выхода.

Крепко держа бандитку одной рукой, второй Иллидан поставил портал и, подхватив Ванессу на руки, шагнул в него. На той стороне портала оказалась его спальня и та самая кровать, на которой он выздоравливал после ранения. Та самая кровать, на которой он лежал без сознания, когда Ванесса в первый раз увидела его лицо.

А потом была боль — и бездна, в которую они падали вместе.

* * *

— Почему ты не сказала мне, что это твой первый раз?

— Зачем?

— Я был бы осторожнее.

— Вот именно поэтому. Мне нужно было, чтобы ты сбросил напряжение, а не получил еще один повод волноваться. А боль — да что она такое? Ничтожная плата за великую радость.

Иллидан невольно улыбнулся.

— Ты не жалеешь?

— Нет. Знаешь, мама Сальма говорила мне: "Надежда, скоро тебе станут интересны мужчины. Не хочу тебе ничего навязывать, только советую: не иди на поводу у любопытства. Для первого раза выбери того, кто тебе хоть немного понравится." Для меня это значило — выбрать равного мне. А где было такого найти? И вот теперь — ты. Не думай, я все прекрасно понимаю. Понимаю, что для тебя я лишь одна из многих женщин, с которыми ты спал. Твое сердце занято. Но даже если этого никогда не повторится — я буду тебе благодарна за этот единственный раз.

Сидя в постели и обхватив руками колени, Ванесса смотрела сверху вниз на раскинувшегося в блаженной усталости Иллидана. О Свет и Тьма, как же он красив.

— Не "одна из многих". Все женщины, с которыми я имел дело, либо хотели от меня чего-то добиться, либо отрабатывали свою плату. Ты — единственная, кто лег со мной ради меня, а не ради себя. Это... удивительно. Я не думал, что это возможно. — Голос эльфодемона звучал удивительно мягко. — И тем более ты единственная, кто отдал мне свою девственность.

— Невелика ценность.

— Все равно приятно, — эльфодемон привычным движением дотронулся до лица, чтобы поправить повязку. — Проклятье!!! — Он резко повернул голову и увидел, что его повязка лежит вместе с остальными их вещами. — Когда ты ее с меня сняла?

— Когда ты меня раздевал. У меня ловкие руки, а ты был так увлечен, что ничего не замечал.

Иллидан ошарашенно смотрел на нее.

— И увидев мое лицо, ты... Ты видела меня раньше?

— Да. Когда ты лежал здесь после ранения.

— И после этого согласилась лечь со мной? И сама сняла с меня повязку?

— А что в этом удивительного? Я хотела видеть твое лицо, а не тряпку, которая его закрывает.

Зеленое сияние в глазницах Иллидана вспыхнуло. Он протянул к Ванессе руки и прижал ее к себе.

— Я думаю, этот раз будет не единственным, — прошептал он, целуя ее.

* * *

На следующий день очень довольная Ванесса сидела в штабе и чертила графики встреч агентов. Ночь, проведенная вдвоем, стерла кошмар предыдущего дня, и Ванессе было хорошо. Иллидан действительно умел обращаться с женщинами, и первая же ночь оказалась очень приятной. Он обещал, что дальше будет еще лучше...

— А вот об этом нужно срочно сообщить лорду! — сказала вдруг Лисандра, разбиравшая шаттратские депеши.

— Что случилось? — Ванесса с трудом выбралась из приятных мыслей.

— Кель'тас жив.

Глава 13

Тень феникса

Клайв сообщал, что чудесным образом воскресший Кель'тас вернулся в Азерот и обосновался на острове Кель'данас. По этому поводу Альдоры и Провидцы прекратили свои соревнования и сформировали объединенную Армию Расколотого Солнца, которая с переменным успехом сражалась с преданной Кель'тасу армией Ярости Солнца.

Прочитав депешу, Иллидан мрачно сжал губы и ссутулился, опустив голову. Потом резко выпрямился и заявил:

— Прекрасно. Чем больше Кель'тас развлекает шаттратскую публику, тем меньше времени и сил у них останется на нас. А вы что тут столпились? Займитесь своими делами, — и быстро вышел.

Собравшиеся иллидари переглянулись, пожали плечами и пошли, куда велено.

Весь день Иллидан был резок и мрачен, хотя на грубость или крик не срывался, но говорил со всеми сухо и отрывисто, строго по делу. Никто не решался спрашивать у него, что не так, если он сам сказал, что деятельность Кель'таса идет на пользу Черному Храму. Но Ванесса спросила об этом у Вайш, поймав ту недалеко от госпиталя. Все раненые уже выздоровели, но помещения по-прежнему держали наготове на тот случай, если кому-то потребуется медицинская помощь.

— Они с Келем крепко дружили, — пояснила бывшая нага. — А близких друзей у Иллидана за всю жизнь было не так-то много. Поэтому ему любое упоминание о Келе приносит боль. Когда Кель его предал, он рвал и метал по-страшному. Потом вроде бы привык, но вот теперь, как видите, опять психует.

Ванесса долго думала об этом и пыталась представить себе Келя, собирая образ из кусочков: золотые волосы, прекрасное эльфийское лицо, подружился с Иллиданом, потом почему-то предал его... Образ все равно оставался крайне абстрактным, так что в конце концов бандитка оставила напрасные попытки. Что было, то прошло. Сейчас Кель где-то там, на волшебном острове Кель'данас, куда нет пути смертным, а они — здесь. И пусть так и будет.

Вечером бандитка не решилась беспокоить Иллидана и, закончив дневные дела, ушла к себе. Но, когда она сидела перед тройным зеркалом и пробовала найденные в комнате кремы и лосьоны (давно хотела, но все как-то было недосуг), эльфодемон решительно распахнул дверь в ее комнаты:

— Ванесса!

Она не возмутилась таким нахальным вторжением на свою территорию — в конце концов, он был в этом здании полновластным хозяином.

— Иллидан? — девушка вскочила с резной табуреточки и повернулась к эльфодемону. Он посмотрел ей в глаза и неожиданно смутился.

— Ты... не хочешь пойти ко мне?

— Хочу! — она даже подпрыгнула. Воспоминания о прошедшей ночи помимо ее воли ожили в ней, по телу пробежала сладкая дрожь.

— Тогда пойдем.

Иллидан развернулся и быстрым шагом направился к себе, Ванесса еле успевала за ним. К счастью, идти было недалеко, а как только они вошли в его спальню, он немедленно схватил ее в объятия...

Потом, когда оба расслабились в приятной усталости, Ванесса лежала на груди Иллидана и смотрела ему в лицо, а его широкие когтистые ладони скользили по всему ее телу, гладили и ласкали.

— Удивительно: у тебя на руках такие когти, а у меня на теле ни одной царапины. Здорово ты с ними умеешь обращаться.

— С когтями? Конечно. Это оружие, а значит, их надо уметь использовать — или не пользоваться вообще. — Иллидан улыбнулся и, слегка касаясь, пробежал когтями по ее спине. Бандитка с тихим стоном выгнулась, наслаждаясь легким покалыванием.

— Ты умеешь ласкать женщин. Я по сравнению с тобой ничего не умею.

— Ты умеешь главное: отдаваться и раскрываться. Остальное я прекрасно могу делать сам. — Он осторожно перевернул девушку на спину, наклонился над ней и начал целовать так, что у нее захватило дух, а в теле взревело пламя.

Когда Иллидан, утомленный и насытившийся, уснул, Ванесса уютно устроилась на его развернутом крыле и задумчиво смотрела на него. Он не сказал ей ни слова любви, и все же она уже вторую ночь проводит с ним. Не так она представляла себе отношения со своим первым мужчиной. Но что делать. Эльфодемон с ней просто-напросто честен. Ему хорошо с ней, и он делает все, чтобы ей было хорошо с ним. Только и всего. О любви речи нет. Его сердце украла Тиранда. Девушка покачала головой. Она понятия не имела, что представляет из себя этот Малфурион, но идея о любви, пронесенной Иллиданом через десять тысяч лет заточения, сама по себе ее завораживала. Вайш говорила что-то насчет судьбы, которой не пожелала бы Тиранде даже она. Что там произошло? Было бы Тиранде лучше, если бы она выбрала Иллидана? Ванесса почему-то была уверена, что да.

Ну и ладно. Жизнь научила Ванессу радоваться тому, что у нее есть. Какие бы там чувства кто бы к кому ни испытывал, а Иллидан сейчас спит в ее объятиях. А дальше — посмотрим.

* * *

На следующий день к Иллидану прибежал вестовой от Артеназа:

— Лорд Иллидан, там наши поймали эльфа!

— Какого эльфа?

— Не знаю, старик какой-то. Не из наших. Говорит, что пришел к вам. Командующий решил его пока не убивать, может, вы сами захотите разобраться. Или прикажете того... ликвидировать?

— Нет. Я буду у себя в кабинете. Проводите задержанного туда.

В кабинете эльфодемон еле сдерживался, чтобы не начать нервно метаться туда-сюда. Они приняли все возможные меры, чтобы все посторонние считали его мертвым, и вдруг приходит какой-то старый эльф и на голубом глазу заявляет, что пришел к Иллидану? Значит ли это, что его тайна раскрыта? Кем? Что предстоит делать — организовывать эвакуацию или принимать безнадежный бой?

Эльфа привели Артеназ, Вайш и Ванесса. Увидев его лицо, Иллидан чуть со стула не упал:

— Ворен'таль?

— Да, лорд Иллидан, это я, — поклонился старый волшебник. Бело-золотые полы его одеяния были в пыли и грязи, под глазами залегли глубокие тени. Очевидно, дорога от Шаттрата до Черного Храма далась ему нелегко. Но он держался со спокойной уверенностью и не опускал глаз.

Эльфодемон взял себя в руки.

— Я не ожидал тебя увидеть, — с усмешкой сказал он. — Должен ли я понимать так, что Ша'тар известно, что я жив?

— Нет, — Ворен'таль покачал головой. — Признаться, я и сам не знал, живы вы или нет, пока меня не схватили ваши демоны.

Ванесса с интересом смотрела на лидера Провидцев. Она кое-что слышала о нем от Вайш и местных эльфов. Все говорили, что Ворен'таль — могущественный маг и очень знающий книжник. Его лицо, с точки зрения Ванессы, отнюдь нельзя было счесть стариковским: только несколько тонких линий-морщин окаймляли его губы и перечеркивали лоб, кожа была упругой, точеные черты — чистыми и четкими, глаза сияли ясным зеленым светом. Но его волосы, собранные в высокий хвост, были белы как снег, и ходил он заметно тяжелее, чем те эльфы, которых Ванесса видела в Черном Храме. Ванесса постаралась представить, сколько Ворен'талю лет. Пятьсот? Тысяча? Десять тысяч? Она помотала головой и решила не отвлекаться.

— Не знал? Я считал, мы превосходно убедили Шаттрат в моей гибели, — сказал эльфодемон. — Выходит, что нет?

— Превосходно, — кивнул Ворен'таль. — Просто ни у Ша'тар, ни среди Альдоров — я говорю о сердце этой фракции, о местных дренеях — нет магов. А я слишком хорошо понимал, что все, что нам известно о Черном Храме, можно объяснить двумя способами: либо вы действительно мертвы и Храм пуст, либо у вас есть немного верных соратников и хорошей магии. Вот я и решил проверить.

— Проверить, — усмехнулся Иллидан. — А ты понимаешь, что в Шаттрат ты больше не вернешься? Я не отпущу тебя с результатами твоей проверки.

— Понимаю, — спокойно ответил старик. — Отчасти и поэтому я отправился сюда сам, а не отправил кого-то из моих подчиненных. Я не боюсь смерти, лорд Иллидан. Я прожил долгую жизнь, и мне не жаль с ней расстаться. Но я пришел сюда не ради интереса. Я пришел, надеясь, что вы живы. Я пришел просить вас о помощи.

— О помощи? — недоуменно переспросил Иллидан. — Какой?

— Я прошу вас помочь мне спасти душу принца Кель'таса.

— Вот это номер, — покачал рогами Иллидан. — Ты предал принца, который предал меня, а теперь просишь меня помочь его спасти? Старик, ты что, совсем из ума выжил?

— Нет, я в своем уме, — покачал головой Ворен'таль. Голос у него был негромкий, но чистый. — Позвольте мне объяснить. Принц с самого начала знал, что я не одобряю его переход на сторону Кил'джедена и буду мешать его безумным прожектам. Он понимал, что у меня для этого хватит и могущества, и влияния. Поэтому ему нужно было избавиться от меня и от моих сторонников — это в основном такие же немолодые маги-книжники, как я. Вот он и собрал из нас "войско" и отправил "захватывать Шаттрат". Принц считал, что, как бы могущественны мы ни были, наару в Шаттрате уничтожат нас в мгновение ока. Но я не имел никакого желания погибать ради того, чтобы свихнувшийся мальчишка мог беспрепятственно нюхаться с Кил'джеденом. Я-то ладно, но со мной было две сотни моих коллег, которых я намерен был спасти. Поэтому я сделал то, что я сделал: заморочил голову главному наару "видениями" и "снами", приправил небольшим количеством неприкрытой лести — и нас с почетом приняли в Шаттрате. Я старый царедворец, лорд Иллидан, я знаю, что правители весьма падки на подобные леденцы с лимонадом, из плоти они состоят или из света.

Я изображал лихорадочную верность, даже немножко пережимал. Я вступил в идиотскую игру "кто круче" с Верховной жрицей Ишаной, которую мне навязали ша'тар. Я предоставлял наару часть добытой моими сторонниками информации, но обставил это так, будто бы не скрываю вообще ничего. В результате меня сочли безобидным, но надежным юродивым. Чего я, собственно, и добивался. Я сохранил жизнь и свободу. Но я оказался под самым носом у ша'тар и мало что мог сделать, почти не мог повлиять на события. Я не хотел смерти принца Кель'таса, но не сумел ее предотвратить. Я получил бы шанс хоть как-то вмешаться в происходящее, если бы у меня появился союзник, которого не контролируют наару. Поэтому я обращаюсь к вам, лорд Иллидан. Помогите мне спасти душу принца, которой завладел Кил'джеден. Потом убейте меня, если я останусь в живых.

— Скользкий ты тип, Ворен'таль. И что-то я никак не пойму, кому ты служишь, — покачал головой Иллидан. — Допустим, я поверю, что Ша'тар ты все это время морочил голову. Принцу? Не может быть — он именно потому и избавился от тебя, что ты ему не слуга. Сам себе? Тогда зачем тебе гибнуть ради принца?

Старик печально улыбнулся.

— Я служу моему королю.

— Какому королю? — не понял Иллидан.

— Анастериану, разумеется. В последние три тысячи лет в Кель'таласе других королей не было.

— Но он же мертв!

— Какая разница? — пожал плечами Ворен'таль. — Я-то жив. И я должен сделать то, чего в сложившейся ситуации хотел бы мой король: освободить душу его сына из-под демонической власти.

— Вот это я называю верностью, — кивнул Иллидан. — Но почему ты все время твердишь о спасении души Келя? Его тело к душе не прилагается?

Старый маг покачал головой.

— Я говорил с теми Альдорами, которые убили принца. Пока они хвастались и расписывали процесс во всех подробностях, я считал их память об этом моменте. Таким образом, я видел падение Кель'таса с нескольких точек зрения. После такого не выживают. Принц умер, без сомнения. И чем бы он ни был сейчас, его душа возвращена в тело демоническими силами, которым она полностью подконтрольна.

— То есть сейчас Кель нежить?

— Может, и нежить, — пожал плечами Ворен'таль. — А может, и что-нибудь похуже. Кто знает, что способен сотворить Кил'джеден. Никто из моих не видел принца после "воскрешения". Но я знаю точно: единственный способ освободить его душу — это разорвать ее связь с телом. И желательно тело вообще уничтожить, чтобы Кил'джеден не мог снова поймать в него душу принца, как в ловушку.

— И как ты предполагаешь это делать?

— По сообщениям моих агентов, принц сейчас находится на Террасе Магистров. Это отлично укрепленное здание на доминирующей высоте острова Кель'данас. Но с помощью сочетания магии и искусной работы рук небольшая группа может попасть туда, оставшись незамеченной основными силами Ярости Солнца. Там мы могли бы добраться до принца и... принять бой с ним.

— Это ловушка, лорд Иллидан! — вырвалось у Ванессы. Все удивленно посмотрели на нее. — Что мешает этому эльфу заранее разместить на этой Террасе отряд Расколотого Солнца? И вы попадете в западню!

Иллидан усмехнулся.

— Мой комендант неплохо соображает, — заметил он. Ворен'таль удивленно посмотрел на Ванессу: он никак не ожидал, что столь молодая девушка занимает в Храме такой высокий пост. — Действительно, чем ты докажешь, что не намерен заманить меня в ловушку на этой твоей Террасе?

— Может быть... вот этим?

Ворен'таль достал из складок своего одеяния небольшую бархатную коробочку и протянул ее Иллидану. Эльфодемон раскрыл коробочку. Внутри на бархатной подушечке покоился Цветок Тиранды.

Иллидан невольно потянулся к цветку. Ванесса невольно вскрикнула и зажала рукой рот. Вайш недовольно покачала рожками с видом "опять этот фелов цветочек здесь." Но Иллидан взял себя в руки, закрыл коробочку и отставил в сторону.

— Один раз этот цветок уже был использован для обмана. Ничто не мешает другим применить его в тех же целях. Нет уж, Ворен'таль, тебе придется найти аргумент поубедительнее.

— Хорошо, — пожал плечами старый волшебник. — Впрочем, я и не рассчитывал на то, что этим цветком мне удастся вас в чем-нибудь убедить. Скорее это просто демонстрация моей доброй воли. Что же до сути вопроса... — Ворен'таль достал небольшой тубус и вытащил из него крепко свернутый пергамент. — Одному молодому Провидцу удалось перехватить эти документы у курьера из Ярости Солнца. Прошу вас, взгляните. — Он развернул свиток и протянул Иллидану.

Документ представлял собой письмо Кель'таса Кил'джедену. Эльфодемон сразу узнал руку принца и не сомневался, что письмо подлинное. В письме содержался подробный план восстановления Солнечного Колодца и превращения его в портал, подобный тому, который некогда открыли Ксавий и Азшара в Источнике Вечности, и напрямую соединяющий Азерот с Круговертью Пустоты.

— Вот оно что! — воскликнул Иллидан. — Они с Кил'джеденом нашли способ протащить Легион в Азерот в обход Запределья!

— Именно так. Подозреваю, что тут не обошлось без моего старого знакомца Дарк'хана Дратира. Вот он, кстати, точно нежить, поднятая еще Артасом во время атаки на Кель'талас. Теперь вы понимаете? Пока две "солнечные" армии рвут друг другу глотки, Кель'тас за их спинами потихоньку тащит Кил'джедена в Азерот!

— Понятно, — мрачно отозвался Иллидан. — Да, это аргумент. Хорошо. Я помогу тебе.

* * *

Иллидан приказал предоставить Ворен'талю для отдыха один из покоев Храма (разумеется, под охраной и магическим контролем), принести ему хорошей еды и какую-нибудь домашнюю одежду, а его испачканную мантию забрать в стирку. После печального конца пеплоустов проблему уборки и стирки разрешили выздоровевшие эльфийские маги, которые вытащили из сваленного в кладовых хлама сломанные волшебные метлы, поломойные устройства и прочую магическую бытовую технику, отремонтировали ее и отправили в работу. Так что залы и коридоры Храма сияли чистотой, и любой житель крепости мог получить чистую одежду. Чинили и шили одежду бывшие санитарки из госпиталя, а мелким ремонтом по всему Храму занимались орки Охттора.

Услышав про прибытие Ворен'таля, Эниара всплеснула руками:

— Он был такой милый! Всегда вел себя вежливо, даже с девушками из Приюта обходился как с дамами. Надо его как следует накормить! — Ты смотри, при Охтторе такое не скажи, — заметила одна из поварих, тем не менее немедленно хватая разделочную доску и отбивной молоточек. — Да ладно, Ворен'таль же старенький уже, нашими услугами он все равно не пользовался. Наэль, свари свежий суп-пюре из овощей, это быстро. А я займусь салатом. Девочки, сделайте кто-нибудь соус по-талассийски!

Ванесса ни с кем, даже с Вайш, не поделилась своими мыслями по поводу возвращения священной флоры имени Тиранды. Ей казалось, что за десять тысяч лет образ эльфийской жрицы так пустил корни в душе у Иллидана, что наличие или отсутствие цветка уже ничего не меняло. Вайш утверждала, что Ванесса может "выбить Тиранду у Иллидана из головы", но бандитка крайне сомневалась, что ей это удастся. Эльфодемон обращался с ней нежно и внимательно, явно был заинтересован в их общении наедине, и порой Ванессе даже казалось, что он к ней привязался и выделяет ее среди всех женщин, с которыми он спал. Но все это не было любовью и даже намеком на оную. Похоже, у него в сознании четко разделилось: любовь — это такой высокий, прекрасный и идеальный образ, а физическое общение с женщинами не имеет к любви никакого отношения. Поэтому само по себе появление цветка Ванессу беспокоило мало. Но она видела, как жадно эльфодемон потянулся к цветочку — еле сдержался. Вдруг какие-то события, связанные с цветком, причинят Иллидану боль? Это ее пугало. Но она предпочитала молчать и не тревожить его.

— Я хочу пойти с тобой сражаться с Кель'тасом, — сказала Ванесса вечером, лежа на крыле Иллидана и водя пальцем по темным линиям татуировок на его груди.

— Это требование? — улыбнулся он.

— Нет. Считай это заявлением добровольца. Когда имеешь дело с магами, очень полезна бывает быстрая реакция и умение метать нож. А еще они обычно совершенно ничего не понимают в ядах.

— Я боюсь за тебя, — ответил эльфодемон (у Ванессы радостно стукнуло сердце). — Кель — страшный противник. Чтобы убить его в Крепости Бурь, понадобился целый отряд Альдоров, из которого выжила только половина. А мы не можем взять с собой большой отряд, на него неминуемо обратит внимание Ярость Солнца. И я не знаю, какими способностями обладает Кель теперь. Так что миссия более чем рискованная.

— Так я за тебя тоже боюсь! — девушка приподнялась и посмотрела Иллидану в лицо. — Я же с ума сойду, пока ты будешь там драться! А если ты погибнешь, что я буду делать? Прыгать с верхней площадки Храма вниз головой? Лучше уж прямо там, на месте.

— Приятно это слышать... — Иллидан улыбнулся и прижал ее к себе. — Признаться, я не хотел брать тебя с собой, но ты меня убедила. Я рассмотрю твое заявление. — Он поцеловал ее, и Ванесса быстро забыла о завтрашнем дне. Осталось только "сейчас" и они в объятиях друг друга.

* * *

На следующий день Иллидан собрал Совет Иллидари. Поскольку дело касалось правителя Кель'таласа и последнего из рода Солнечных Скитальцев, для эльфов было бы оскорблением, если бы на посвященном ему Совете присутствовал кто-либо еще, кроме представителей талассийской аристократии. Поэтому Ворен'таль крайне изумился, увидев в Чертоге Власти человека, дворфа, ночную эльфийку и дренея. Впрочем, Советники тоже изумились, увидев, что в Чертог входит бывший личный библиотекарь короля Анастериана, а теперь лидер Провидцев.

— О, Ворен'таль! Да воссияет над тобой солнце Кель'таласа, — ритуально-протокольно приветствовал старого мага Гатиос.

Волшебник растерялся: он пытался понять, причем здесь дреней, почему он говорит о солнце Кель'таласа и как ему отвечать.

— Что таращишься, книжник? Да, мы все тут мертвецы, вселенные лордом Иллиданом в чужие тела. Пока ты протирал мантию в Шаттрате, некоторые, вообще-то, защищали повелителя от ша'тарских наемников, — горько поджала губы высокая ночная эльфийка.

— Тише, Маланда. Ворен'таль, это Гатиос Изувер, Пустомант Зеревор, леди Маланда и Верас Темная Тень, — представил собравшихся Иллидан. — Когда Кель'тас покинул Черный Храм, они составили Совет Иллидари. А когда сюда пришли наемники Ша'тар, они сражались до последнего. Они — вернейшие из верных. При них ты можешь говорить о Кель'тасе без страха непонимания или предательства.

Советники были явно довольны, что Иллидан отрекомендовал их так. В последнее время им начало казаться, что повелитель их совершенно не ценит, предпочитая эту человеческую выскочку, но, оказывается, все осталось на своих местах. Маланда смягчилась, все расселись за большим круглым столом, и Ворен'таль изложил ситуацию. Советники переглянулись.

— Я пойду с вами, лорд Иллидан! — вскочил Гатиос. — Вам понадобится надежный воин...

— Минуту, — перебила его Маланда. — Ворен'таль, ты прав в том, что тело принца Кель'таса в сложившейся ситуации необходимо уничтожить, ибо такое осквернение тела Солнечного Скитальца стерпеть нельзя. Но с чего ты решил, что этим ты освободишь его душу? Если душа находится в распоряжении Кил'джедена, с большими шансами она там и останется — вспомни, например, судьбу Нер'зула.

— Я считал, что именно тело Кель'таса Кил'джеден сделал вместилищем, ловушкой и тюрьмой для его души, — растерянно ответил волшебник. — Ты думаешь, что это не так?

— Это было бы слишком просто, — Маланда встала из-за стола и принялась порывисто ходить по комнате. — Как бы тебе объяснить? Когда Кель'тас решил пойти на службу к Кил'джедену, он уже отчасти вручил ему собственную душу. Чем больше Обманщик предоставлял ему магической энергии для удовлетворения известной тебе потребности и для повышения могущества, тем больше, по-видимому, принц становился зависим от него. Если это так — а я не вижу, почему бы этому быть не так, зная природу и методы Кил'джедена — то "воскрешение", скорее всего, завершило этот процесс, и теперь душа принца полностью во власти архидемона. Просто убив тело, душу вы не спасете.

— Но что же делать?.. Неужели нельзя как-то отобрать у Обманщика душу принца?

— Надо подумать. — Иллидан и Советники с удивлением смотрели на Маланду: от ее депрессии не осталось и следа, она оживилась и явно наслаждалась вниманием к своим словам. — Могли бы помочь молитвы Солнцу, но я, сами понимаете, больше ничего не могу сделать в этом плане. Было бы неплохо, если бы принц сам захотел освободиться, но это, я думаю, невозможно: он слишком зависим от Обманщика. Может быть, нужно что-то... что просто потянуло бы его душу к себе и вырвало из хватки Кил'джедена.

— Ал'ар! — воскликнул Ворен'таль.

— Верно, Ал'ар! — согласился Гатиос.

— Конечно, как я сама не сообразила! — добавила Маланда. Верас и Зеревор горячо закивали.

— Господа, вы о чем? — не понял Иллидан.

— Много лет тому назад, — взволнованно заговорил старый книжник, — когда Высокорожденные только прибыли в земли, которые позже стали Кель'таласом, их вождь Дат'ремар взмолился к Солнцу о благословении. Поддерживаемый несколькими жрецами, он поклялся, что его народ полностью оставит поклонение Луне и ночи и будет уповать лишь на свет солнечного дня. Конечно, Солнце не имеет эльфийского образа, мы уже тогда были не настолько дики, чтобы нуждаться в его персонификации. Но в ответ на молитву Дат'ремара от солнца отделилась яркая искра и начала спускаться на землю. С благоговением смотрели эльфы, как искра растет и обретает очертания. Дат'ремар почтительно протянул руку, и на нее села огромная огненно-золотая птица. Тихо сидела она, не пытаясь сражаться или обжигать, и посмотрела в глаза эльфу, и с тех пор их души стали едины. Дат'ремар назвал этот удивительный дар Солнца Ал'аром, Фениксом-божеством, и объявил, что Ал'ар станет душой новой родины Кель'дорай. С тех пор золотой феникс — центральный образ и символ нашей культуры. Только потомки Дат'ремара могут призывать Ал'ара, ибо в их жилах течет его солнечная кровь. Душа любого Солнечного Скитальца связана с Ал'аром неким мистическим образом, который понятен до конца только им самим. Возможно, если с нами прибудет Ал'ар, его зов хоть на секунду окажется сильнее опьянения, вызванного дарами Кил'джедена?

— Подождите, — сказал Иллидан. — Ворен'таль, ты говоришь о том фениксе, который был с Келем в Крепости Бурь? Но он мертв. Я сам приказал убить его.

— Убить феникса? — старый маг покачал головой. — Лорд Иллидан... погибая, феникс сгорает. Из его пепла возникает яйцо, из которого солнечная птица возрождается вновь.

— И где теперь, по-твоему, можно найти это яйцо?

— Я полагаю, оно так и осталось где-то в Крепости Бурь. Никому, в том числе Кель'тасу, не было дела до дальнейшей судьбы феникса, а в качестве случайной находки небольшой обгорелый шар вряд ли кого-нибудь заинтересует. Нужно пойти туда, найти яйцо и взять его с собой на Террасу Магистров.

— Но ведь призвать Ал'ара может только Солнечный Скиталец! — напомнила Маланда.

— Вот и нужно спровоцировать Кель'таса это сделать, — ответил Ворен'таль.

Глава 14

"Крепость Бурь"

— Я так и думал, — тихо сказал Иллидан, кивнув самому себе.

— Что там? — прошептал Ворен'таль.

— Демоны. Вроде бы немного, но отсюда я всю станцию просмотреть не могу.

— Что же делать? — испугался маг.

— Не чай же с ними пить, — пожал плечами эльфодемон. — Ворен'таль, я буду тебе весьма обязан, если ты обезопасишь себя. Феронас, Менкалинан — за мной.

— Но, лорд Иллидан, вы же безоружны!

— Я всегда вооружен, — усмехнулся Иллидан и выхватил из воздуха зеленые клинки.

"Крепость Бурь" величаво парила в пустоте. Иллидан мог бы только посмеяться над ее создателями-наару, изображавшими из себя самых могущественных существ в этой части Вселенной, и при этом неспособными удержать собственную станцию. Сначала космическую крепость запросто захватил Кель, выкинув оттуда все, что там водилось (дренейская обслуга бежала куда глаза глядят на одном из припаркованных к станции кораблей, "Экзодаре", захватив с собой одного из двух находившихся в крепости наару — второй достался эльфам). Крику было на все Запределье, но ша'тар даже не попытались отбить свое имущество или освободить попавшего в плен М'ууру. В конце концов на станцию отправился наемный отряд, состоявший в основном из иномирян-азеротцев. Правда, в их составе было несколько дренеев, вернувшихся в Запределье из Азерота. (Интересно, каким медом в Азероте намазано для выходцев из этого проклятого мира? Ладно, орки — это понятно: им дали портал, они и пошли. Но каким образом "Экзодар" умудрился из всех окрестных планет выбрать для катастрофы именно Азерот?) Так или иначе, наемники сделали то, что не смогли сделать наару: справились с Келем. Казалось бы, самое время забрать станцию обратно, ввести в пустую крепость войска, поставить гарнизон. Нет... Ша'тар покричали, в очередной раз побили себя в светоносные груди и успокоились. А Легион-то не дремлет. Келя каким-то образом подняли и отправили в Азерот — готовить, как выяснилось благодаря Ворен'талю, прямое вторжение Кил'джедена. Но стратегически важное место пусто не бывает. Кель, в отличие от наару, тут не ушами хлопал, а делом занимался, превратив "Крепость Бурь" в громадную энергостанцию, предназначенную для того, чтобы собирать энергию, которую выкачивали из Круговерти Пустоты манагорны, расставленные по всей Пустоверти. У Келя был пунктик на магической энергии, и Иллидан его понимал — когда ты руководишь народом, который, когда концентрация маны, то есть арканной энергии, в воздухе падает ниже определенного предела, просто начинает вымирать, невольно будешь эту энергию везде искать, где только можно хватать и тщательно запасать.

Иллидан думал, что отчасти к такому уродливому проявлению этого пунктика у Келя невольно приложил руки он сам. Да, он обещал предоставить Келю новый источник чистой маны. У Иллидана были все основания это обещать — в конце концов, Солнечный Колодец был создан именно из его фиала; в конце концов, самый Источник Вечности, источник всей магии в Азероте, восстановил именно он; в конце концов, у него имелись еще три фиала с водой из первого Источника. Кель имел все основания надеяться, что Иллидан вот-вот выполнит свое обещание, и эльфам крови удастся наконец отказаться от проклятой энергии фел и досыта напитать свои тела восхитительно чистой, живительной маной. Но не все было так просто, как казалось эльфийскому принцу. Иллидан помнил, как распахнулись и засияли глаза Келя, когда он впервые увидел Награнд.

— Вот! — воскликнул он тогда. — Вот она, обетованная земля нашего народа!

Кель был, кажется, готов летать без крыльев и магии. Он уже принялся размечать, как расположит в Награнде новый Кель'Талас: на берегах центрального озера поднимется новая столица, вон те луга отлично подойдут под сельскохозяйственные угодья, вот тут будет превосходная охота, вон там и там встанут магические святилища... Озеро Небесной Песни он счел идеальным местом для создания нового Солнечного Колодца. Он смотрел восторженными, сияющими глазами на Иллидана, ожидая, что тот вот сейчас, немедленно — чего же ждать, если обетованная земля уже обретена? — выльет средоточие древней магии из фиала в озеро, и над Награндом поднимется и разольется в небесах томящее, чудесное, восхитительное сияние действующего источника вожделенной маны. И тогда он, Кель, кинется в это сияние, глубоко вдыхая насыщенный маной воздух, срывая одежду, дабы вобрать в себя благую магию всем телом, всей своей сущностью, напитаться и насытиться ею, как напитывается водой семя, долгое время пролежавшее в сухой почве. И вместе с ним наконец навсегда избавится от мук магического голода его народ, и они все будут отныне счастливо жить в этом изысканном, обетованном раю. Он так в это верил, он сиял, цвел и считал секунды...

И как же он потемнел, съежился и завял, когда Иллидан оборвал его полет. Кель был прекрасным правителем своего народа, но совершенно не понимал, что в природе Запределья существует тонкое, шаткое равновесие. Иллидан и сам удивился, кажется, когда понял это благодаря своему почти забытому начальному друидическому знанию. Тогда, в древности, все эти рассуждения о природном равновесии казались ему безумно скучными, потому что Калимдор был полон ресурсов, которые можно было черпать без ограничений; разве мог его интересовать баланс энергии в каком-то семени, когда небеса и земля были напитаны магией, только протяни руку — и бери? Каким же юным он был тогда, как легко верил в то, что то, что дано ему, невозможно отобрать. Но сейчас, попав в этот хрупкий, чудесным образом балансирующий на грани небытия мир, эльфодемон с удивлением начал вспоминать все эти основные положения друидизма о равновесии и необходимости возмещения забранного. Награнд был раем, но мог прокормить только тех, кто уже жил в нем. Если бы в Награнде вдруг появился новый народ, который к тому же в благих условиях неминуемо начнет расти, увядание Награнда было бы делом нескольких десятилетий. Хрупкий рай просто умер бы, превратившись во вторую Пустоверть. А этого Иллидану было не надо категорически.

Он, конечно, объяснил все это Келю. Он объяснил, что Озеро Небесной Песни — источник всех вод Награнда, и превращение его в магический колодец неминуемо повлечет экологическую катастрофу. Он указал другой, куда более неприятный, длинный и трудный путь: осушение Зангартопи и постепенное терраформирование Долины Призрачной Луны, которая некогда, до того, как Гул'дан создал вулкан Скверны, была не менее благоприятной для жизни территорией, нежели Награнд. Зангартопь сама по себе не представляла ценности как биоценоз — Иллидан знал, что она поднялась из моря во время катастрофы Дренора, и намерен был воспользоваться ее водами для обводнения Долины Призрачной Луны, а осушенные территории использовать как источник топливных ресурсов, а впоследствии — для размещения производственных мощностей и вооруженных формирований. Но для этого предварительно нужно было выкинуть из Долины Призрачной Луны Легион... что означало выкидывание его из всего Запределья. Треклятый обломок, не мир, а решето: заткнешь в одном месте дырку в Круговерть Пустоты — Легион немедленно лезет в другую. Катастрофа Дренора повлекла за собой разрушение естественной планетарной защиты, которой обладают все нормальные миры, включая Азерот: даже организация одной-единственной точки вторжения в Азерот требовала от Легиона огромных усилий, а в Запределье они лезли, как мухи на мед. Восстановить планетарную защиту Иллидану не представлялось возможным, все-таки он не обладал могуществом титанов; значит, нужно было пользоваться тем, с чем он мог работать: магией и вооруженными силами. Да-да, он намеревался с помощью этих ресурсов сдублировать функции планетарной защиты и закрыть Легиону все ходы в Запределье. Проект был огромен, амбициозен и требовал долговременной совместной работы всех его участников. Поначалу Иллидан искренне верил, что все, кто принес ему присягу — и эльфы крови, и Сломленные, и наги, и орки, и демоны — будут благополучно работать на проекте совместно; ведь он нужен в первую очередь им. Увы, его надежды не оправдались.

В самом деле: протяните изголодавшемуся каравай хлеба, а потом спрячьте этот каравай и объясните, что для того, чтобы получить такой же, нужно работать еще неизвестно сколько десятилетий! Да, разумом можно понять, что каравай будет съеден, и за ним снова последует голод, а изнурительная работа, вероятно, принесет постоянное процветание; но мучительное чувство голода требует насытиться немедленно. Разум может приказать голоду замолчать, но голод будет терзать исподволь, изнутри, постоянно, и в конце концов сломит разум. Похоже, с Келем произошло именно это. Он, вроде бы, понял все объяснения Иллидана, принял их и согласился с ними, но память о том невероятном ощущении, когда он верил, что вот сейчас, через несколько секунд, кинется в блаженные объятия чистой маны и напитается ею, осталась у него в душе и подтачивала его верность и решимость. Уж как Кил'джеден нашел в душе у Келя эту червоточинку, Иллидан не знал, но, очевидно, ею он и воспользовался. В глубине души у Келя сидела вера, что где-то может быть земля обетованная, которую достаточно обрести, чтобы все невзгоды кончились немедленно. И тогда эльфам не нужно будет мучиться, десятилетиями воюя с Легионом и восстанавливая плодородие обеспложенной пустыни. И если Иллидан не дал Келю в этом качестве Награнд, то кто-то другой может дать что-то другое... вот Кил'джеден и изобразил из себя этого другого. О, Иллидан знал, что Кил'джеден может быть обаятельным и убедительным. С другой стороны, если все это действительно так, то что именно обещал Кил'джеден Келю? Впрочем, не все ли равно — наверняка Кил'джеден говорил что-то вроде "помоги мне явиться в Азерот, и тогда сможешь выбирать любую страну и территорию, которая тебе понравится". Непонятно, как надо было одуреть, чтобы поверить этому, но не зря Кил'джедена зовут Обманщиком и Искусителем...

Так или иначе, Кель по подсказке Кил'джедена занялся выкачиванием энергии из Круговерти Пустоты и запасанием ее в "Крепости Бурь". Энергия эта, очевидно, предназначалась для того, чтобы помочь Келю проколоть планетарную защиту Азерота изнутри и впустить Кил'джедена в мир. Таким образом, где бы ни был теперь Кель, космическая станция оставалась для Легиона стратегически важной точкой. А значит, в ней просто не могло не быть демонов. Исходя из этих рассуждений, Иллидан и взял с собой Феронаса и Менкалинана. Стоя у входа в "Крепость Бурь", эльфодемон убедился, что его рассуждения верны.

— Может быть, мне следует пойти с вами в невидимости? — предложил Ворен'таль, накидывая на себя заклинание. Конечно, Иллидан и его ученики все равно прекрасно видели мага. — Не стоит. Любой натрезим видит невидимых не хуже меня. Лучше подожди нас здесь... или даже на материке. — Хорошо, — сказал Ворен'таль и исчез среди голых холмов и манагорновых труб Пустоверти.

Иллидан прекрасно понимал, что атака на "Крепость Бурь" насторожит Кил'джедена, если не наведет его на мысль, что эльфодемон жив. Но время поджимало: Келя нужно было остановить любой ценой, потому что если живой-мертвый принц протащит архидемона в Азерот, вся работа Иллидана по блокированию доступа Легиона к Темному Порталу окажется бессмысленной. Поэтому он сделал знак своим ученикам, и все трое проскользнули во входной шлюз станции. Проблемы надо решать по мере поступления.

Внутренняя охрана (наружной не было, видимо, даже демонам тяжело находиться в разреженном воздухе на грани Круговерти Пустоты) состояла из пятерых скверностражей, с которыми охотники на демонов расправились легко и относительно бесшумно. Самым важным было не дать никому из них рвануться внутрь и сообщить о нападении, но, к счастью, Иллидан не потерял сноровку и довольно легко справился с двумя из них, а трех взяли на себя Феронас и Менкалинан.

Сняв охрану, охотники на демонов отправились по коридору внутрь, к Залу Феникса. Весь пол коридора был в жирном пепле, видимо, растащенном ногами демонов из широких темных пятен, местами перекрывавших весь коридор. Иллидан только покачал головой и порадовался, что они не взяли с собой Ворен'таля: он сам и его ученики не отличались щепетильностью, особенно на миссиях, а вот старому эльфу крови ходить по останкам своих сородичей было бы тяжко. Какой огонь пронесся здесь и превратил в пепел тела погибших соратников Кель'таса? Может быть, им отдал последний долг он сам — взмахнул рукой, покидая "Крепость Бурь", и вал огня пронесся по станции, испепеляя тела? Кель, которого знал Иллидан, поступил бы именно так, если бы у него не было времени на более приличествующее погребение. Или это уже демоны жгли тела, чтобы не мешали и не воняли? Вряд ли кто-нибудь ответил бы Иллидану на этот вопрос. Да и неважно это было уже.

По дороге к Залу Феникса им попалось только еще двое скверностражей — то ли шатались без дела, то ли дополнительная охрана. Снять их удалось без проблем, и, наконец, охотники на демонов попали в сам зал. Некогда здесь бушевал огонь, когда по приказу Иллидана Сломленные убивали Ал'ара. Но кристаллы и термостойкое стекло, выполненные по технологиям наару, легко выдержали пламя феникса, так что единственное, что в зале обгорело — знамя Кель'таса, висевшее под потолком. На обгоревшем темно-красном полотнище еще можно было разглядеть черный крылатый силуэт. Феронас невольно покачал головой, глядя на эту тряпку.

Впрочем, долго ее разглядывать не представлялось возможным — в зал из бокового коридора вошли два ган'арга. Как противники они не представляли трудности, но охотники на демонов находились в другом конце зала, а спрятаться было негде. Иллидан еле успел накинуть на себя и своих спутников невидимость. К счастью, ган'арги были специализированными демонами и не видели невидимых. Демоны-механики вертели головами, осматриваясь — вероятно, что-то услышали или почуяли. Но, убедившись, что зал пуст, успокоились и ушли в противоположный коридор.

Здесь пол тоже был испачкан пеплом, и тоже в нескольких местах виднелись темные, жирные пятна. Но ничто не светилось магией, и как Иллидан ни смотрел, он не мог разглядеть ничего, хоть отдаленно похожего на яйцо. Феронас и Менкалинан переглянулись.

— Что мы будем делать теперь? — одними губами спросил Менкалинан. Иллидан пожал плечами.

— Мы не осмотрели и половины станции. Мо'арги и ган'арги, в отличие от натрезимов и скверностражей, склонны к тщательности и пунктуальности. Они могли найти яйцо, забрать его и положить куда-нибудь на хранение, рассчитывая, что кто-нибудь более умный, чем они, разберется, что это такое. — Эльфодемон качнул рогами. — Вон оттуда слышен гул, — он указал на тот коридор, из которого вышли ган'арги. — Пойдемте, посмотрим, что там. Хотя я, кажется, догадываюсь — именно там находится центр энергостанции, где происходит передача выкачанной из Пустоверти энергии в Азерот.

— Может быть, стоит попытаться разрушить этот центр? — прошептал Феронас.

— Возможно. В любом случае, мы уже расписались в своем присутствии. Идемте.

Левый коридор вывел их в очередной светлый круглый зал, оформленный в том же наарском духе: облицовка из неизвестных блестящих материалов, светящиеся кристаллы и мерцающие стены. Иллидан вынужден был признать, что даже на этой станции, которую безнаказанно эксплуатировали и пачкали демоны, оформление все еще выглядело эффектно. Но в зале явно велась работа: вдоль стен тянулись грубо сколоченные шкафы без дверок, в которых лежали разнообразные техномагические предметы и устройства, а в центре была смонтирована установка из прозрачных труб, поршней и прочих устройств, назначение которых оставалось для охотников на демонов непонятным. Впрочем, логика подсказывала, что это — один из узлов энергетического центра, перекачивавшего в Азерот энергию для Кель'таса. Вокруг установки крутились несколько мо'аргов и ган'аргов.

Охотники на демонов замерли у входа в зал. Невидимость спасала, когда те, от кого надо прятаться, не слышали шагов. Гул установки, конечно, заглушал шаги, но Иллидан знал, что у демонических инженеров и механиков отличный слух — они вечно прислушивались к работе своих механизмов. А ходить бесшумно по этим металлокерамическим полам получалось плохо, особенно у Иллидана с его копытами.

Принять бой, конечно, было можно, но стоял вопрос — а нужно ли? Задачу по разрушению энергоцентра Иллидан перед собой не ставил. Он считал, что энергии уже перекачано в Азерот так много, что еще один-два дня перекачки роли не играют. А без помощи Кель'таса Кил'джеден в любом случае через Солнечный Колодец не пройдет. Сейчас самым важным был поиск яйца.

Иллидан оглядел полки. Круглый предмет, светящийся огненной магией...

Да. Он увидел его. Круглое, покрытое обгорелой коркой и сиявшее для его зрения таким чистым, пронзительным огненно-золотым светом, что у него аж зачесались глазницы. Ни единого проблеска Скверны, ни единой ниточки Тени — чистейшая магия солнечного огня, слитого со спокойным сиянием Жизни. Если это не яйцо феникса, то Иллидан вообще не представлял, как оно может выглядеть.

Феронас и Менкалинан тоже увидели яйцо. Увидели они и то, что находится оно далеко от входа и опасно близко от работающих демонов-инженеров. Кто сказал, что будет легко? Три охотника на демонов проскользнули в зал. Феронас и Менкалинан страховали Иллидана, каждую минуту готовые выйти из невидимости и броситься в атаку.

Но, похоже, звезда удачи осветила Иллидана своим лучом: вблизи установки гул оказался таким, а механики так стучали своими молотками и так скрипели гаечными ключами, что инженеры-мо'арги ничего не услышали. Эльфодемон благополучно проскользнул за их спинами, схватил с полки яйцо и вернулся к ученикам. "Уже хорошо," думал он, "здесь обошлось без боя". Не то чтобы он боялся демонических механиков. Просто крайне тяжело драться с крупным и увесистым яйцом в руках.

Охотники на демонов выскользнули из зала обратно в коридор, прошли Зал Феникса... и столкнулись с выходящим из наружного коридора надсмотрщиком-натрезимом, сопровождаемым двумя гневостражами.

— Ха-ха-ха, — ядовито засмеялся высший демон, глядя на Иллидана. Невидимость для него ничего не значила. — Так вот кто снял охрану у шлюза. А мы-то считали тебя мертвым, Иллидан.

— Не все так просто, как видишь, Нер'дазар.

— Сейчас все упростится, — ухмыльнулся натрезим, и по станции пронесся резкий, протяжный звук.

Иллидан не сомневался, что по этому звуку к ним сбегутся все демоны, какие только есть на станции. Единственным шансом охотников на демонов была быстрота. "Крепость Бурь" была сконструирована с подлинно наарским размахом, залы у нее были огромные, а коридоры длинные. Если им удастся расправиться с Нер'дазаром и его подчиненными до того, как до них добежит станционная обслуга, возможно, они успеют убежать. Если нет...

Иллидан одним движением опустил яйцо феникса на землю, выхватил из воздуха зеленые клинки и кинулся на натрезима. Гневостражи не представляли сложности для Феронаса и Менкалинана, но все же на них необходимо было потратить некоторое время. А оказаться один на один с натрезимом было нелегко даже для Иллидана. Тем не менее отступать было некуда, и эльфодемон бросился в бой...

И с изумлением обнаружил, что натрезим замер, скованный коркой льда. Иллидан понимал, что эта корка продержится две секунды, но ему их хватило, чтобы вонзить острый конец глефы Аззинота Нер'дазару в глаз. А когда он вырвал клинок и выпрямился, Ворен'таль уже оказался рядом и подхватил яйцо.

Эльфодемон одним ударом расправился с гневостражем, наседавшим на Феронаса, а тем временем Менкалинан благополучно добил своего противника. Весь бой занял несколько секунд. Сигнал все еще звучал, и охотники на демонов бросились бежать. Иллидан беспокоился за пожилого мага, но Ворен'таль со своей мини-телепортацией оказался у шлюза заметно раньше него. А когда они выскочили наружу, эльфодемон с облегчением увидел, как маг с яйцом в руках прыгает в мерцающий знакомым зелено-фиолетовым светом портал. Охотники на демонов кинулись следом за Ворен'талем — и оказались в караульном помещении Черного Храма.

— Великолепно! — тряхнул хвостом Иллидан, невольно рассмеявшись. — А ты отличный боевой товарищ, Ворен'таль. Вот уж не ожидал от старого книжника. Как ты оказался там так вовремя?

— Я решил на всякий случай проверить, как у вас идут дела, — пожал плечами маг, закрывая портал.

— Это оно? — Иллидан кивнул на яйцо, которое старый волшебник все еще держал в руке.

— Да, безусловно. — Ворен'таль улыбнулся и ласково погладил яйцо. — Это душа Кель'таласа.

— Уфф, — устало покачал головой эльфодемон. — Значит, все в порядке. По крайней мере, пока.

* * *

— Возможно, ты скажешь, что я зря все это затеял, — говорил вечером Иллидан Ванессе.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что я рисковал всем. И собственной жизнью, и всем, что мы уже сделали, и всем, что мы планируем сделать. В конце концов, если даже Кил'джеден явится в Азерот, мы-то в Запределье.

— Слушай, за кого ты меня принимаешь? — прищурилась девушка. — Во-первых, Азерот и моя родина тоже. Во-вторых, Темный Портал никто не отменял. Если Кил'джеден прорвется в Азерот, Запределье будет даже в большей опасности, чем оно находится сейчас.

Иллидан кивнул огромными рогами.

— Я рад, что ты так смотришь на это дело.

— Ну, в конце концов, мой папа тоже был в похожей ситуации. Он мог наплевать на всех, стать главным архитектором Штормграда и жить припеваючи. Но он не отказался от тех, чьи интересы защищал.

— Да... — Иллидан задумчиво посмотрел в окно. — Ты права.

— Не думай об этом, — предложила Ванесса. — Ты все сделал правильно. По крайней мере, я так думаю.

— Спасибо, — улыбнулся эльфодемон.